Мысли вслух на Ис 29:17-24

Говоря о дне торжества Божия, Исайя упоминает о том, что в этот день легкомысленные глупцы исчезнут (ст. 20), а те, чей дух блуждает, обретут понимание происходящего (ст. 24; в Синодальном переводе легкомысленные глупцы названы «хульниками»). Такое противопоставление понимания глупому легкомыслию можно считать традиционным как для пророческой традиции, так и для библейской письменности мудрецов (в Книге Притчей, к примеру, оно встречается регулярно). О чём же идёт речь?

Прежде всего о ясности тех понятий, которыми пользуется человек. О чём-то наподобие того, чего всегда старался добиться от своих собеседников Сократ: если уж пользуешься словами, постарайся понять до конца, что они означают. Добейся в этом отношении полной ясности, и только тогда сможешь разобраться, как всё обстоит на самом деле.

То же самое приблизительно означает и еврейское слово, на русский переводимое как «понимание». И мудрецы, и пророки отчётливости мышления уделяли не меньше внимания, чем Сократ. Да и цели у них были отчасти сходными.

Сократ, как известно, главной целью своей философии ставил различение добра и зла с тем, чтобы, научившись их различать, каждый потом смог бы выбрать наилучшее и пойти путём добра. Библейские же мудрецы и пророки главной целью ставили научиться следовать Торе и соблюдать заповеди, без которых путь праведности оказывался для человека закрыт.

Праведность никогда не рассматривалась как свойство человека. Праведным всегда считали только Бога. Но человек мог стать зеркалом, отражающим Божью праведность. А чтобы стать таким зеркалом, надо было прежде всего научиться ясному и отчётливому различению понятий: иначе легко было запутаться в словах, тем более, что желающие запутать находились всегда (ст. 21).

Но этого было мало: важно было ещё суметь отличить добро от зла, понять, где и в чём заповедь нарушается, а где нарушения нет. Этот навык следования заповедям в повседневной жизни и назывался мудростью. Той мудростью, которая, оставаясь делом рук и умов человеческих, всё же указывала обладающему ею человеку путь Торы, ведущий в Царство.

«И сказал Господь: так как этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня, и благоговение их предо Мною есть изучение заповедей человеческих…» В этих словах, которые Господь обращает к нам сегодня много горечи, много горькой правды. Недаром мы так хорошо знаем их из уст Иисуса. Однако формулировка синодального перевода часть этой правды произносит не столь отчетливо и грозно как некоторые современные переводы, скажем, на английский язык. Что, казалось бы, плохого в «изучении заповедей человеческих», как пиет синодальный перевод, ведь это и есть непосредственный предмет всех светских гуманитарных наук. Но речь идет конечно о другом. И чтобы понять это давайте обратимся к двум другим переводам: New Standard American Bible и New Jerusalem Bible. Эти два перевода таковы. Первый: And their reverence for Me consists of tradition learned by rote (и их поклонение Мне есть лишь зазубренная традиция). Второй: and reverence for Me, as far as they are concerned, is nothing but human commandment, a lesson memorized (и их поклонение Мне, в меру их понимания, это ничего более как исполнение человеческих же установлений, заученный урок). Вот о чем на самом деле идет речь. И это бесконечно важно почувствовать всею нашей верой. Ибо именно вот это зазубривание, вычитывание, выяснение тонкостей того «как положено», «что положено», «когда положено», все эти бесконечные «можно или нельзя», которые мы непрерывно слышим в Церкви, делает наше сердце «далеким от Бога». Наше ученичество не должно быть ученичеством отличника-зубрежника, или «ботаника», как называют таких людей из своей среды сами ученики и студенты. А почему именно слово «ботаник» так крепко прижилось? Видимо потому, что с точки зрения не совсем еще взрослых людей, детей или полудетей, ботаника это самая нетворческая наука, где нужно знать бесконечное число всяческих названий разных растений. На самом деле, конечно, это не так, спросите монаха Менделя. Но все-таки вот такого рода отношения к Богу и Церкви у нас быть не должно. Пусть мы немного не доучили урок, но когда нас вызовут к доске, мы прибавим к своему несовершенному, недоученному знанию творчество и любовь и все будет прекрасно. И Учитель будет рад.

Страх Господень - это не ужас от ощущения опасности. Это чувство своего недостоинства. Чувство невозможности стоять в любви Христовой. Чувство стыда и мелкости, мелочности себя. Чувство вины и желание себе уничтожения. Именно уничтожения таких, какими мы видим себя в миг встречи с Христом. Это негласная молитва о изменении нас. Это почти физическая боль, как от утраты любимого человека. Мы понимаем, что нас отделяет от Христа только наша оболочка, наш разум, наш характер. Что мы не можем измениться прямо сейчас. Нас держит чувство невозможности что-то исправить. И в этом страхе нас посещает тишина. Нас посещает покой и еще больший страх. Страх такой, как будто мы ослабели, не умеем ходить и говорить, что мы не отвечаем за себя. Но этот страх мимолетен. Потому что мы понимаем, что нас держат, что Он рядом. Что нас поднимают с колен. И в душе рождается твердость и радость. Христос - наша надежда. Он уничтожит в нас обидчика, Он сотрет нашу мелочность, Он простит нам болтливость и самолюбие, Он распутает клубки нашего страха. Он воскресит нас. В день Своего сошествия в Силе и Славе.

Давайте представим себе исторический контекст этого пророчества. Ассирия напала на Северное израильское царство и разрушила его, уведя народ в плен. Грозит нападение ассирийцев на Южное царство, в котором живет Исаия. И пророк напоминает, что судьба народа определяется его доверием к Богу, соблюдением завета, по которому Бог обещает Свою защиту, послушанием заповедям Господа. Выбор предстоит сделать между благословением и проклятием, между жизнью и смертью.

Ариилом, львом Божиим называет здесь пророк град Давидов. В некоторых местах Писания, как мы знаем, со львом сравнивается Господь, и такой эпитет, прилагаемый к Иерусалиму, означает неразрывную связь города со своим Господом. Но даже такая тесная связь не может заслонить город от Его гнева, если его жители отвернулись от своего Творца. Люди, призванные ходить по Его путям, сравниваются не только с пьяными, но и со слепыми, неспособными прочитать то, что у них перед глазами. Увы, такой вид слепоты выбран ими добровольно.

Определение, которое пророчество даёт таким людям, можно назвать ключевым для оценки таких людей: благоговение их предо Мною есть изучение заповедей человеческих. Мы видим, как происходит подмена подлинного богопочитания его суррогатом, и у подмены два главных составляющих элемента: формальное благочестие, при котором почитание языком отделено от почитания сердцем, куда-то испарившегося, и замена Божьих заповедей иными, сконструированными по собственным меркам.

Но на смену носителям ложного благочестия Он призовёт и воздвигнет новых Своих детей, способных прозреть и услышать Его.