Мысли вслух на Сир 1:1-10

Что такое мудрость? В чём она и где её искать? На этот вопрос пытались ответить многие, и библейские мудрецы — не исключение. Но что понимать под мудростью? Для нас сегодня мудрость нередко ассоциируется или с глубоким проникновением в тайны мироздания и человеческого сердца, или с богатым жизненным опытом. И то, и другое предполагает созерцание, размышление, изучение. Для древних евреев же (равно, как и для некоторых других современных им народов) мудрость была скорее искусством или навыком, чем знанием, скорее практикой, чем теорией. Мудрым могли назвать даже ремесленника, если он хорошо владел своим ремеслом и был настоящим мастером своего дела. Впрочем, в придворной среде, в среде политиков и государственных деятелей, мудростью считался, в первую очередь, навык суда и государственного управления (это та самая мудрость, о даровании которой просил Бога Соломон). А ещё позже, уже в послепленный период (а может быть, и незадолго до плена) мудростью стали называть искусство праведной жизни, навык следования Торе, заповедям Божиим. Конечно, на праведность авторы библейских книг смотрят не так, как на ремесло или искусство государственного управления. Праведность — дело в первую очередь Божие, и лишь потом уже человеческое. Но, поскольку оно человеческое, постольку можно говорить об искусстве праведности. В самом деле, прожить в падшем мире жизнь праведника — почти то же самое, что пройти по канату над пропастью. Тут без навыка и тренировки не обойтись. Но есть ли страховка у такого канатоходца? Оказывается, есть, и страховка эта — тот священный трепет, то благоговение перед Богом, которое в русском переводе называют обычно (быть может, и не слишком удачно) страхом Божиим. Когда человеку грозит духовный срыв, именно он может помочь остановиться в самый последний момент. Но, чтобы пережить такой священный трепет, Бог должен Сам дать почувствовать человеку Своё величие. Без такого откровения страх Божий останется чем-то, в лучшем случае, умозрительным, а в худшем — извращённым. Но опыт подлинного страха Божия действительно оказывается тем, на чём может держаться вся духовная жизнь человека даже тогда, когда никакой другой духовной опоры у него нет.