Мысли вслух на Исх 14:28-29

При чтении сегодняшнего отрывка внимание привлекает, прежде всего, описание расступившихся морских вод (Исх 14:19–22). Между тем, это чудо, как и все чудеса Исхода, при желании можно было бы объяснить вполне естественными причинами, как это не раз уже и делалось критически настроенными комментаторами. Бог ненавязчив, и чудеса становятся чудесами лишь для тех, кто хотел бы увидеть в исторических событиях руку Божию. Тем же, кто этого не хочет, остаётся лишь естественный ход событий. В самом деле, сильный ветер со стороны пустыни вполне мог согнать воду в море и сделать непроходимые места проходимыми, ведь речь в еврейском тексте идёт не о Красном море собственно, а о «Тростниковом море», которое находилось в районе Горьких озёр (сегодня по этой территории проходит Суэцкий канал). А Горькие озёра представляли собой систему лиманов, связанных с Красным морем, так что ветер из пустыни, отогнав воду в море, обнажил на время дно, что и позволило евреям уйти в пустыню. Но самое важное, быть может, связано даже не с чудесным переходом через Тростниковое море, а с самим присутствием Божиим, сопровождавшим народ на пути из Египта к Синаю (Исх 13:21–22; 14:19–20). Это присутствие будет отныне сопровождать народ Божий на всём протяжении его последующей истории, проявляясь в разных формах и в различных ситуациях. И именно оно делает народ Божий народом Божиим. А расступившиеся воды — лишь одно из чудес, один из примеров вмешательства Божия в ситуацию, когда Его народу потребовалась помощь. Ни один народ на земле сам по себе недостоин того, чтобы стать народом Божиим. И только непосредственное присутствие Божие, Его, так сказать, прямое воздействие может сделать достойным тот народ, который Бог изберёт, чтобы сделать его Своим народом. Но и после избрания избранный народ остаётся избранным лишь до тех пор, пока хранит верность Избравшему. И потому каждому поколению придётся снова и снова отвечать на призыв Божий: ведь избранничества нет без реальных, живых отношений с Богом, которые не передаются по наследству и не устанавливаются сами по себе, по какому-то особому «праву избранника». Это верно для Церкви Ветхозаветной; тем более это верно для Церкви Христовой.

Переход через Красное море всегда служит для неверующих людей прямым указанием на то, что Библия рассказывает сказки, которых в принципе быть не может. Вместе с тем, чудо состоит не в том, что морская вода расступилась, обнажив дно. Подобные явления происходят в этих местах и сейчас при особом направлении ветра. Чудесное спасение чаще всего не невозможное и невероятное событие, а возможное и произошедшее в нужное время в нужном месте. Кроме того, здесь мы видим такую реакцию Бога на мольбу Моисея, которой никого не найдешь у безличной и равнодушной силы или энергии, не найдешь и на слащавых картинках, изображающих старика с длинной белой бородой. Бог говорит Моисею: «...что ты вопиешь ко Мне? скажи сынам Израилевым, чтоб они шли». В этом состоит основа чуда – в личных и близких взаимоотношениях Бога и Моисея и в доверии Моисея. Можно оставаться на месте и продолжать вопить, но чтобы жить, надо встать и идти дальше.

Уход евреев из Египта — самое настоящее чудо, чудо, совершенно неожиданное для египтян. Дело в том, что Моисей сразу же повёл народ совсем не туда, куда, как думали все, он направится, не в Беэр-Шеву, где было старое яхвистское святилище и где как раз можно было принести жертвы Яхве и отпраздновать Песах.

Вместо того, чтобы вести народ на восток, а затем на север, по приморской дороге, он поворачивает на юго-восток, к границе, туда, где теперь Суэцкий канал, а в те времена существовала целая цепочка лиманов, связанных частично со Средиземным, а частично с Красным морем. Эта цепочка лиманов носила название Тростникового моря, того самого, о пересечении которого и рассказывает Книга Исхода (в Синодальном переводе Тростниковое море названо Красным). Туда-то, к Тростниковому морю, и ведёт Моисей свой народ. Египтяне же поняли, что произошло нечто незапланированное, то, чего они боялись: народ двинулся не туда, куда ему было разрешено, а к границе, двинулся явно с тем, чтобы уйти из страны.

Беэр-Шева во время Исхода находилась на египетской территории, а вот Синай не был ею никогда, по крайней мере, в древности. Неудивительно, что египетская пограничная стража, состоявшая из лёгких колесниц и кавалерии, тут же двинулась следом за евреями с тем, чтобы не дать им уйти, и заблокировала беглецов в районе Горьких озёр — там, где Тростниковое море имело наименьшую ширину. Когда, в какой момент принимает Моисей решение уйти из страны? Трудно сказать точно.

Возможно, он знал об этом уже тогда, когда призвал народ отпраздновать Песах. Скорее всего, однако, он не знал ещё точно, каким именно маршрутом будет уводить народ из Египта. Тут надо было просто идти за Богом, и Моисей понимает это даже тогда, когда, казалось, ситуация стала совершенно безвыходной, когда египтяне блокировали народ в районе Горьких озёр. Вот тогда-то и произошло чудо, которого не ожидали ни евреи, ни египтяне: сильный ветер выдул воду из Горьких озёр, на время обнажив дно, представлявшее собой вязкую солёную жижу.

Идти по этой жиже было непросто, но зато ни колесницы, ни всадники не могли двигаться по ней быстрее пешехода. Эффективного преследования не получилось — разрыв между уходящими евреями и преследующими их египтянами неизбежно должен был сохраниться до выхода на твёрдую землю. Первыми на неё ступили евреи, и тогда ветер стих — вода хлынула назад, на своё обычное место, накрыв преследовавших евреев египтян. Египет был позади, а впереди — свобода и пустыня.