Мысли вслух на Мф 20:1-16

Когда наемный рабочий из притчи пытается быть справедливее своего нанимателя — это смешно. Когда верующий человек пытается быть справедливее своего Бога — это уже немного страшно. Исходя из наших, человеческих представлений, Богу следует стольких наградить по заслугам, и стольких примерно наказать! Страшно здесь то, что в своих попытках судить вместо Бога мы, тем самым, отдаляемся от Него, становимся все меньше похожими на то, что Он хотел бы из нас сделать. Христос говорит ученикам, что в наступающем Божьем Царстве все будет не по нашей справедливости, что Бог будет любить каждого, не зависимо ни от чего. Это — новое Царство, и те, кто собирается стать его участниками, должны будут принять парадоксальный Божий суд: милость вместо справедливости...

Мы часто хотим навязать Богу своё, земное представление о справедливости, а между тем Его милость превосходит наши земные представления, какими бы возвышенными они нам ни казались. Работники первого и последнего часа получили одинаковую плату, и в этом милость Отца, желающего одинаково воздать всем, кого Он любит. Но нам так хочется, чтобы нас выделили за те или иные заслуги, чтобы учли наш стаж...

А ведь в духовной жизни земное понятие стажа недействительно. Каждый день мы предстаём перед Отцом Небесным заново, заново же и нанимаемся Ему в работники. Тот динарий, которым Он с нами собирается расплатиться, бесценен настолько, что превышает любые наши труды. Строго говоря, наши заслуги перед Ним слишком ничтожны, чтобы мы могли их Ему предъявлять и тем более ставить выше трудов наших соседей. Да только не за заслуги Он нас любит.

В постижении науки все основано на многих годах труда, труда постоянного, труда, который накапливает в тебе знание. Нельзя понять высшую математику, не изучив арифметики и простейшей алгебры. Нельзя понять квантовую механику, не изучив основы оптики и так далее. То же относится к любой сфере деятельности человека, будь то ремесло, будь то искусство, будь то технология. Это составляет нашу жизнь, и мы привыкаем к такому порядку. Но это устройство бытия…, оно очень земное. Закон поступательного возрастания он предельно жесток: если ты не удовлетворяешь ряду формальных параметров, ты не нужен. Это неизбежно, ибо здесь важен не человек, а прогресс отрасли. И есть противоположный закон – закон любви, любви к человеку. Здесь все не так. Вместо поступательного накопления внезапные откровения, которые переворачивают всю жизнь. Здесь могут случаться такие парадоксы, об одном из которых рассказывает владыка Антоний митрополит Сурожский, когда вчерашние семинаристы спрашивали у него, как им вернуть то чувство Бога, которое было у них при поступлении в семинарию. То есть у них все произошло в обратном направлении, вместо поступательного возрастания, которое предполагалось, чувство отдаления от Бога. Потому что нет методики прихода к Богу, сколько бы их ни было в творениях святых. Бог открывается тому, кому хочет открыться и так, как Сам находит нужным. Сейчас мы имеем счастье, которому помогло несчастье советского времени, видеть человеческие души, обретшие Бога лишь в преклонном возрасте. И сколько в них чудной чистоты, сколько горения, сколько правды…

Притча о работниках одиннадцатого часа, на первый взгляд, предполагает очевидную несправедливость. В самом деле, разве правильно и справедливо было бы платить за целый рабочий день столько же, сколько за один час? С точки зрения законов непреображённого мира, такая оплата не только несправедлива, но и экономически нецелесообразна. А тот факт, что виноградник здесь, как и во многих других библейских текстах, оказывается символом Царства, лишний раз подчёркивает, что законы Царства и законы непреображённого мира отличаются, и отличаются нередко кардинально. А Иисус, разумеется, рассказывает притчу о работниках одиннадцатого часа не случайно, ведь среди слушающих Его людей многие были глубоко и искренне религиозны. Кроме всего прочего, эти религиозные люди были уверены, что, добросовестно исполняя на протяжении всей своей земной жизни свои религиозные обязанности, они затем получат свою награду, заработав себе право войти в Царство и стать его жителями. А Иисус между тем даёт им понять, что земные представления о заработке и справедливой оплате за совершённый труд к Царству неприложимы. И не потому, что справедливость в сфере трудовых отношений не важна для Царства (для Царства важна всякая справедливость), а потому, что Царство в принципе невозможно заработать. Никак и ничем. Никакой религиозностью и никакими делами благочестия. И если дела эти и эта религиозность кому-нибудь нужны, то лишь самим людям на пути в Царство, во время той работы в винограднике, без которой и к самому винограднику они бы доступа не получили. И надо признать, что, как христиане, мы все сегодня оказываемся по отношению к Царству именно в такой ситуации. Наша эпоха — эпоха наступающего Царства, которое входит в наш мир, преображая его, но которое ещё не раскрылось во всей своей полноте. И каждый из нас может иметь и действительно имеет отношение к этому Царству постольку, поскольку участвует в его созидании, используя для этой духовной работы все возможности. А когда Царство раскроется во всей своей полноте, окончательно преображая мир, каждый из тех, кто его созидал, станет частью этой полноты. Всей полноты, а не той её части, которую заработал. Ведь Царство неделимо. Его можно получить лишь целиком.

В Евангелии есть много «финансовых» притчей, в которых идет речь о награде на небесах, о приобретении Царства Божьего, как поля с сокровищем, о капитале, который необходимо приумножить. Сегодняшняя притча раскрывает другую сторону «небесной бухгалтерии» — те, кто всю жизнь трудились для Бога, получат такую же награду, что и бездельники, едва успевшие впрыгнуть в отходящий поезд. Парадоксальность такого подхода, возможно, охладит пыл некоторых «стяжателей Царства», готовых потрудиться ради награды. Но на самом деле, эта притча просто переносит понятие ценности или награды с результата на процесс. Результат, конечный выход, возможно, будет одинаков для всех: «Бог все во всем» (1 Кор 15:28) тем более, что его нельзя заработать, а можно лишь принять как дар. Особая же награда тем, кто готов трудиться, в том, что они уже сотрудничают с Богом, пока другие только ожидают приглашения.

Сегодняшнее чтение представляет собой хорошо известную многим притчу, называемую обычно притчей о работниках одиннадцатого часа. Перед нами, несомненно, притча о Царстве, что в данном случае видно и из текста (виноградник в большинстве библейских притч символизирует Царство Божие или мессианское Царство, эта символика корнями уходит в пророческую традицию), и из контекста (ст. 16; Мф 19:30). И темой её оказывается, как ни парадоксально, несправедливость воздаяния, которое получают в Царстве те, кто искал его и ему служил.

В самом деле, по-человечески едва ли кто-нибудь назвал бы справедливой одинаковую оплату за неравный по продолжительности труд, а между тем в данном случае ситуация оказывается именно такой (ст. 8–12). Впрочем, хозяин виноградника в ответ на возмущение работников справедливо указывает им, что они-то нанимались на работу за вполне определённую плату, которую и получили сполна, так что им, во всяком случае, жаловаться не на что, а всё остальное их не касается (ст. 13–15).

На первый взгляд, перед нами типичный пример уравниловки, которая никогда ещё никого не побуждала к труду. Но, с другой стороны, перед нами также типичное и характерное проявление таких черт падшей человеческой природы, как жадность и зависть. Ведь динарий в день — плата, по меркам Иудеи евангельских времён, совсем не плохая, и никто не обещал тем, кто пришёл на работу первыми, что они получат больше. Можно было бы сказать, что каждый из работавших получил за свою работу хорошие деньги, и в этом отношении никто не ушёл обиженным. Обида же и зависть появились не оттого, что кому-то из работников денег не хватило, а оттого, что некоторые вдруг решили, что они заслужили за свою работу больше других. И по земным меркам, по законам нашего, ещё не преображённого, мира они были правы.

Но в том-то и дело, что к Царству наша арифметика неприменима. В Царстве каждый получает не по заслугам, а столько, сколько ему нужно для того, чтобы жить, притом жить полной жизнью, такой, какая и возможна только в Царстве. И тогда становится неважно, кто сколько успел сделать по пути в Царство. В сущности, нанятые первыми, когда их нанимали, могли думать, что им повезло: ведь они смогли найти работу и уже с утра были уверены, что не останутся без денег; тем же, кто простоял на базаре весь день в ожидании работодателя, к концу дня, наверное, стало казаться, что в тот день работы им уже не найти. То же и с Царством: тем, кто начал свой путь к нему раньше, во всяком случае, намного легче хотя бы от сознания того, что они нашли свой путь и уже идут в нужном направлении, не теряя времени.

В сущности, Царство уже открыто каждому идущему, если только он сам не свернёт с дороги или не повернёт назад. Судьба же тех, кто стоит в ожидании, ещё не определена, для них Царство — лишь возможность, и, пока они стоят неподвижно, неизвестно, реализуют ли они эту возможность, или нет. Но всё это важно, лишь пока длится путь; когда же он завершится, важным будет лишь одно: Царство наступило.

Какая точная, метко попадающая в нас притча! Давайте подумаем. У нас есть жизнь, есть прекрасная (где мы еще ее не испортили) природа, есть близкие нам люди, есть еда, питье, кров... У того, кто читает эти строки, есть, по-видимому, компьютер. Казалось бы, можно преисполниться благодарностью. Но... мы оглядываемся, смотрим на людей вокруг нас, и гораздо более сильное чувство овладевает нами — чувство попранной справедливости! Вы заметили, что справедливость всегда противостоит благодарности? Кто из нас испытывает благодарность к начальству, получая зарплату? Это ведь заработано, это по справедливости! А если нам дали неожиданную премию, что мы делаем в первую очередь? Смотрим, сколько дали другим! Опять справедливость, а не благодарность. А всегда ведь есть кто-то, кому досталось больше, — и возникает ропот. В конечном счете ропот всегда на Бога, это Он сотворил такой несправедливый мир, это Он изливает дождь Свой и на праведных, и на нечестивых. Каждый из нас — званый, каждому дана возможность проникнуться благодарностью, но как мало тех, кто пользуется этой возможностью, кто становится избранным.

Восприятие притчи о работниках одиннадцатого часа зависит, главным образом, от того, с кем именно в ней ты себя идентифицируешь. Если с работником, пришедшим в последние минуты и ничего толком сделать не успевшим — то для это притча о безграничном милосердии Божием, о том, что «ибо ревностно щедрый Владыка принимает последнего, как и первого; дает отдых [пришедшему в] одиннадцатый час, как трудившемуся с первого; последнего милует и о первом заботится; и тому дает, и сего одаривает», как говорит в слове на Пасху свт. Иоанн Златоуст. Каждому, пришедшему трудиться в Его виноградник, Бог дает Самого Себя, а это дар, которого не может быть больше или меньше.

Быть может, гораздо важнее услышать эту притчу тем, кто уже успел некоторое время пожить христианской жизнью (или думает, что достиг в ней чего-то). По тому, как ты отнесешься к притче, можно проверить, научился ли ты чему-нибудь в этой жизни. Для большинства иудеев слова Христа звучали вопиющей несправедливостью. Они считали, что они — народ-богоносец, причем, в отличие от некоторых, считали так не без оснований. По этой причине, думали они, участь и награда их в Царстве Небесном должны быть выше и больше, чем у других. Христианин, будь то иудей или эллин, должен отличаться готовностью согласиться с видимой несправедливостью дара Христова. Протест против этой притчи говорит о том, что ты находишься в ветхозаветных отношениях с Богом, даже если формально ты участник Нового завета.

На самом деле, скорее всего Господь дал нам эту притчу именно для того, чтобы мы уразумели две важные вещи. Во-первых, награда Божия каждому человеку неизмерима, потому что эта награда — Его жизнь. Во-вторых, милосердие Божие значительно глубже той справедливости, которую мы можем себе представить. Как пишет апостол Иаков, «милость превозносится над судом» (Иак. 2:13).

Не один раз Христос произносит эту фразу. По-видимому, Ему важно донести до учеников мысль о том, что то, что люди считают хорошим, ценным, значительным, вовсе необязательно выглядит таким с точки зрения Бога. На какие шкалы ценностей мы ориентируемся? Совпадают ли они, или хотя бы близки, к абсолютной шкале, по которой производит оценку Бог? Христос многократно указывает, что такая шкала, такой эталон существует, и его можно узнать — это Он Сам. Только пользование таким эталоном означает необходимость непрерывных живых, динамичных отношений с Ним. Эта фраза у Иисуса обычно следует как вывод из некой притчи, показывающей, что и избранность Богом может оказаться динамическим понятием, переходить от одних к другим. Это не то, что дано однажды и навек вместе с призванием. Но избранность принимается и удерживается тем же усилием — живых отношений с Богом, постоянной связи с Ним.