Мысли вслух на Зах 8:1-23

Перечисляя обетования Господа, пророк постоянно отмечает имя Того, от Кого они исходят: Господь Саваоф, что означает Господь Воинств. С этим именем обычно ассоциируются представления о силе и могуществе, о всём том, что мы привыкли связывать с представлениями о войске. И вот именно от Того, Кого мы привыкли воспринимать грозным, превосходящим всё мыслимое, исходят слова о мире и прощении.

Это не значит, что проявления силы Господа в мире перестают быть грозными, но мы начинаем приближаться к пониманию подлинного смысла Его могущества. Оно искореняет зло и удерживает мироздание от гибели.

Мы снова слышим пророчество о массовом приходе других народов к Богу, открывшемуся иудеям. Тогда многие иудеи не ценили открытое им богопознание, как и сегодня многие сыны и дочери христианских народов ищут откровений у язычников. Но и сегодня мы видим духовную жажду тех, кто был оторван от христианства. Само появление таких искателей напоминает старым христианам о важности того, что те перестали ценить...

Один человек сказал "Христианин - этот тот, кто умеет ждать". Но разве мы часто вспоминаем, что мы ждем, чего и Кого мы ждем. Мы даже осуждаем иудеев за то, что мы уже встретили Мессию, а они все еще ждут Его. При этом мы совершенно забываем о том, что мы тоже ждем, мы ждем Его второго пришествия. Только очень поздно в Церкви Второе Пришествие Христово стали называть Страшным Судом. После этого, вместо того чтобы, как апостолы, ждать Христа с радостью, с криком "Маранафа", то есть "Гряди, Господи" мы начали боятся, боятся Его суда, хотя Господь милует и любит нас.

Поэтому читая обещания Господа народу Израилеву в восьмой главе пророка Захарии мы, как и иудеи, удивляемся. После Холокоста трудно верить благословениям. Но евреи ждут и мы призваны ждать. Особенно удивляет нас конец главы. Как это, другие народы пойдут за иудеями потому что с ними Бог? Может быть только за обращенными в христианство иудеями? Может быть надо осовременить эти слова? Мы не знаем. Эти слова были сказаны до первого пришествия Христа на землю. Иудеи не узнали Христа в Его первом пришествии, но разве мы знаем, не узнают ли они его во втором пришествии раньше, чем мы, и не приведут ли они нас к Нему, а не наоборот. Если мы не будем ждать пришествия Господня с радостью, а не в страхе, мы никогда не сможем узнать Его.

Пророчество Захарии, которое мы читаем сегодня, содержит ответ Господа на вопрос о посте. После разрушения Иерусалима в 587 году до Р.Х. для оплакивания Иерусалима среди иудеев был установлен дополнительный июльский пост. В 518 году знатные иудеи, жившие в Вавилоне, услышав о том, что работы по восстановлению Иерусалимского Храма успешно продвигаются, посылают в Иерусалим вопрос: нужно ли соблюдать этот дополнительный пост?

И Господь отвечает через пророка Захарию, говоря: «...для Меня ли... вы постились и плакали?». Вывод Вседержителя неутешителен. Он говорит пророку, что плакавшие плакали о себе. В самом деле, в минуты потерь и поражений мы часто не столько скорбим о горе, сколько жалеем себя, жалеем, что с нами приключилось «все это». И о посте говорит Бог: как человек ест для себя, так для себя и постились иудеи. Повторяя то, что буквально за несколько лет до этого Он говорил через Второисайю (автора второй половины книги Исайи), Господь указывает на угодный Ему смысл и форму поста: производите суд справедливый и оказывайте милость и сострадание каждый к брату своему.

В читаемых же сегодня отрывках из следующей главы книги Захарии Господь обращается к тем, кто уже пережил катастрофу и восстановление. Для тех, кто пережил это, говорит Господь, пост будет временем восстановления, временем радости. Пост станет усилием, необходимым для того, чтобы в полноте пережить радость присутствия милосердного Бога среди нас. Церковь включила сегодня это пророчество в наше литургическое чтение потому, что катастрофа и восстановление для нас сегодня — это смерть убитого нами, нашими грехами Иисуса на Кресте и Его Воскресение. И в Великий Пост мы оплакиваем Иисуса и радуемся о Его Победе, чтобы суметь почувствовать, пережить до глубины своего существа, Его присутствие с нами.

Захария, как и некоторые другие пророки, отмечает, что в разные периоды еврейской истории Бог как бы поворачивается к Своему народу то одной, то другой Своей стороной. На первый взгляд, это может даже показаться несколько странным: ведь те же пророки много раз говорили, что Бог не человек, что, в отличие от человека, Он не меняет Своих замыслов и планов, оставаясь верным однажды заключённому союзу-завету. И всё же дело обстоит не так просто. В Библии немало написано о наказаниях Божиих, которые обрушиваются на народ из-за отступничества и других грехов. Нередко при этом говорится о том, что Бог «отворачивается» от грешников и отступников или «забывает» их. А после обращения и раскаяния Он «вспоминает» о Своём народе и вновь поворачивается к нему лицом. Что это: красивая метафора? Или, может быть, нечто большее? Бог, конечно, никого и ничего не забывает. Но ведь Он — самая настоящая, живая Личность, Его, как и нас, одно радует, другое печалит, на одно Он смотрит с удовольствием, на другое — с отвращением. И пусть Ему не свойственны наши чувства; но воля-то у Него есть, в этом мы с Ним похожи. И если что-то Ему не нравится, если на кого-то или на что-то Он не хочет смотреть, фокус Его внимания, а значит, и Его промысла неизбежно смещается с того или с тех, кто или что Ему противно. И тогда народ Божий, по сути, перестаёт быть народом Божиим, перестаёт актуально, на тот конкретный момент, когда Бог от него отворачивается. И предаётся воле ветра и волн истории, которые и народам куда более многочисленным и сильным порой оказываются не по силам. Но всё обратимо: раскаяние и обращение вновь восстанавливают нормальные отношения между Богом и Его народом. И начинается период нового расцвета.

Иерусалим для христиан - это город поклонения смерти Христа и Воскресения в жизнь вечную. И постом мы в молитве и чтении Слова следуем по пути Христа. Идем, и многие, даже не воцерковленные люди знают и внутренне обращают внимание на время поста. Молитва станет на это время очень важной частью духовного труда. На молитву придут и станут не только слабые и нуждающиеся, но и сильные. И плоды молитвы будут, по милосердию Божью, и мы Пасхальной ночью встретимся в Иерусалиме с воскресшим Христом.

Через пророка Захарию Господь призывает народ по возвращении из плена довериться Его благословению и трудиться. "Не бойтесь!" - ключевые слова всей 8-й главы, которые выражают веру пророка в то, что пути Господни, как бы они ни были неисповедимы, влекут человека к спасению и жизни.В 14-17 стихах, вновь повторяя призыв: "Не бойтесь!", - Господь говорит исключительно важную и неожиданную вещь. Все предыдущие слова Его можно понять как призыв к упорному труду на строительстве Второго Храма, если ограничиваться рамками исторического контекста. Но Слово Божие не оставляет нам такой возможности. "Вот дела, которые вы должны делать", - говорит Господь. Так и ждешь здесь перечисления архитектурных деталей конструкции Храма... Но, оказывается, совсем к другому труду нужно прилагать сердце: "...говорите истину друг другу; по истине и миролюбно судите у ворот ваших. Никто из вас да не мыслит в сердце своем зла против ближнего своего..."

Итак, созидательный труд, которым мы призваны участвовать в спасительном действии Божьем, заключается в том, чтобы судить по правде, любить мир и не мыслить зла против ближнего своего. Во-первых, эти слова сразу расширяют контекст пророчества: из слова утешения иерусалимлянам конца 6-го в. до Р.Х. они становятся обетованием о Царстве будущего века. Во-вторых, едва ли не впервые в Ветхом завете Божие неприятие зла так ясно распространяется не только на поступки, но и на помыслы людей. Очевидно, что и в этом - предчувствие Нового завета. Наконец, важно, что Господь призывает людей к этому деланию правды, мира и милости по определенной причине, выраженной в отрицательной форме. Мыслить зло против ближнего и клясться ложно нельзя потому, что Бог ненавидит это. Такое призвание к богоподобию также является одной из существенных черт Нового завета.

Обычно считается, что именно и только новозаветное откровение делает акцент не столько на поступки, сколько на намерения человека, фактически приравнивая их к поступкам. Между тем, и до прихода Христа Бог уже открыл людям тот простой факт, что намерение не только предшествует поступку, но, в известной степени, само является поступком. И дело тут не только в том, что, когда решение принято, человека может удержать от его осуществления лишь внешняя сила, так, что фактически задуманный поступок можно считать совершённым. Дело, прежде всего, в том, что составляет основу духовной жизни: в намерении или, как говорят иногда психологи сегодня, в интенции. Конечно, даже если человек решился на поступок, это ещё не означает, что он непременно его совершит. Быть может, убийце, к примеру, так и не представится случай добраться до своей потенциальной жертвы. И всё же человек, не убивший другого лишь потому, что не представилась возможность, с точки зрения не только Евангелия, но и Торы считается убийцей. И не потому, что, имея соответствующее намерение, он становится общественно опасен, а потому, что принятое решение подобного рода означает, что система ценностей, которой руководствуется потенциальный убийца, уже искажена настолько, что, даже если ему не удаётся осуществить задуманное по не зависящим от него причинам, она уже не станет прежней, если, конечно, согрешивший не раскается в своём замысле и не откажется от него не под давлением обстоятельств, а добровольно. А разрушение системы ценностей и приоритетов под воздействием интенций, противоречащих заповедям Божиим, и есть то разрушение сердца, которое, в конечном счёте, заставляет человека свернуть с пути праведности. Если не в одном, так в другом.

Как мы привыкли, что пост – это что-то тяжелое и темное, что нужно пережить, чтобы больше потом радоваться светлому Христову Воскресению. Даже и облачение священников темное и в завеса в Храме черная, траурная. Конечно, пост – это боль. Но с другой стороны, нам легко здесь впасть в несколько детское отношение к посту. Пасха – это ведь не конфета, которую дают за хорошее поведение во время поста. Но ведь пост, скажут, так многое из привычного отнимает у нас! Но разве не радость отдать что-то из любви к Богу? Если нет – значит, еще рано поститься. Ибо пост, сам пост, как величайшую духовную радость надо заслужить (именно пост, а не Пасху, ибо пасхальная радость дается всем «постившимся и непостившимся», как сказано в огласительном слове иже во святых отца нашего Иоанна Златоустого). Наверное, именно об этой радости говорит пророк Захария словами: «пост четвертого месяца и пост пятого, и пост седьмого, и пост десятого соделается для дома Иудина радостью и веселым торжеством». Вот когда именно мы будем чувствовать во время поста, как бы трудно это ни было, тогда мы достигли чего-то истинного. Но как же, скажут, а Крест, а гвозди, а копие? Да, но ведь ради жизни. С другой стороны. Очень часто люди говорят, что во время поста чувствуют какую-то особую бодрость духа, а приходит Пасха – и ничего кроме расслабленности и усталости, как у бегуна, пробежавшего марафонскую дистанцию. Здесь много тонких граней.