Мысли вслух на Быт 18:32-33

Отношения Авраама с Богом всё же совершенно замечательны и удивительны: чего стоит один его торг с вестниками Божьими, а фактически, с Самим Богом! Но о чём же просит Его Авраам? Казалось бы, об очень простой вещи: о справедливости, когда дело касается целого народа и целого города. И всё же на деле всё оказывается не так просто: если город полон греха, но в нём всё же сохраняется горстка праведников, что делать с таким городом Богу? Хранить его дальше или предоставить своей судьбе, обрекая на катастрофу? И сколько нужно праведников, чтобы этой катастрофы избежать? Когда-то, во времена Ноя, его праведности оказалось недостаточно для спасения мира. А сколько достаточно? Не на мир — на город? Разговор Авраама с Богом обрывается на десяти. Если найдётся десять праведников — город будет стоять, если нет — погибнет. Но почему же именно десять? Почему не пять, не трое? Чтобы понять смысл притчи (а перед нами, очевидно, именно притча), надо вспомнить, когда Книга Бытия приобрела свой нынешний вид. А произошло это сравнительно поздно, во время Вавилонского плена, когда уже существовала Синагога и действовали соответствующие нормы, касающиеся общинной жизни. А согласно этим нормам минимальная численность общины составляет десять человек. И тогда становится ясен смысл притчи: город может выжить лишь в том случае, если в нём найдётся хотя бы одна община праведников. Не просто отдельные люди, а именно община. Ведь наличие общины позволяет её членам не просто выживать в духовно и нравственно враждебном окружении, но и активно на это окружение влиять, если, конечно, такая община сама живёт полноценной духовной жизнью. Если же такой общины нет, то город обречён, и тогда, если в нём всё же найдутся отдельные праведники, Бог, наверное, поможет им спастись. Им, но не городу, который отвергает и их праведность, и их самих.

Есть нечто общее в сегодняшних чтениях из книги Бытия и из Евангелия от Луки. Авраам разговаривает с гостем (гостями?), но при этом понимает, что разговаривает с Богом. И это превращает весь разговор в молитву. Достигает ли цели эта молитва? Если целью было заступничество за Содом и Гоморру, то — нет! Но если цель в углублении отношений с Богом, в выяснении Его воли, в проникновении в глубину Его милосердия, то — да, такая цель достигнута! И весь отрывок из Евангелия от Луки об этом же. Какой должна быть наша молитва, в чем ее цель? И ответ Иисуса: молитва «Отче наш» и стяжание Духа Святого.

Сегодняшнее чтение состоит из двух очень важных отрывков. Первый – три Посетителя в гостях у Авраама. Это один из важнейших текстов Ветхого Завета, иллюстрирующий догмат о Пресвятой Троице. Все здесь странно: их трое, но говорит один, разговаривая с ними, Авраам разговаривает с Богом. Именно этот текст стал основой для "Троицы" Рублева, которая признается многими одним из самых убедительных комментариев к тексту.

Второй отрывок - одно из самых первых скрытых мессианских пророчеств. Несмотря на то, что и в древнем мире и сейчас очень сильно понятие коллективной ответственности за зло, Авраам задает сакраментальный вопрос о том, погибнет ли праведник за грехи нечестивых. Несомненно зло Содома и Гоморры, оно очевидно и для Авраама, но в своем разговоре с Богом он спрашивает не о том, какое будет наказание, а о том, есть ли возможность спасения. Как часто нам не хватает живости Авраама в наших молитвах. Он торгуется с Богом до последнего, до тех пор пока Бог своим уходом не открывает ему величайшую истину. Она гласит, что Бог – милосерден. Он готов открыть Аврааму глубину Своего милосердия и прямо указать нам путь, которым это милосердие явится: будет Праведник, Которым спасется весь город.

Встреча Авраама с ангелами всегда вызывала множество вопросов, ответы на которые породили множество самых разных комментариев — и не только литературных: достаточно вспомнить ту же «Троицу» Андрея Рублёва, которая ведь тоже своего рода комментарий к рассказу об этой встрече, только не литературный, а иконографический. Тут надо заметить, что в Библии о встречах с ангелами вообще говорится не так уж редко, хотя назвать рядовым событием такую встречу никак нельзя.

При всей необычности описанных в рассказе событий очевидно одно: такое или подобное могло произойти лишь в мире, не повреждённом грехопадением — и не потому даже, что в таком мире нет греха, а потому, что он един, не раздроблен на отдельные, разобщённые друг с другом и отделённые от Бога мирки. Самое замечательное в истории с ангельским посещением — то, что рассказ о ней совершенно чужд всякой мистике. Тут нет никаких упоминаний об экстазах, озарениях, каких-то особых духовных или аскетических практиках. Нет потому, что всё перечисленное нужно, чтобы заглянуть из одного мира в другой.

Бог же вовсе не творил мир таким, чтобы надо было заглядывать из одной его части в другую словно через замочную скважину. Он создал мир единым и цельным, и мир этот был пронизан светом в самый первый день творения — светом Божьего присутствия. Все разделения — это потом, все они стали следствием действия в мире воль, Богу противостоящих. Их действие и разделяет мир, разрушая его полноту — и вот тогда уже в таком разорванном на части мире приходится искать способы заглянуть в одну из его частей из другой.

Встреча, подобная описанной в Книге Бытия, была возможна лишь там и тогда, где и когда — хотя бы локально и на короткое время — цельность мироздания была восстановлена. Мир снова стал единым, и в этом едином мире люди и ангелы вновь стали ходить по одним и тем же дорогам. Мир опять стал Божьим Царством — пусть лишь в одной своей точке и совсем ненадолго, но всё же стал. Когда-нибудь он снова станет Царством — весь. Когда придёт время Мессии.