Мысли вслух на Иак 5:1-6

Апостол Иаков использует метафору о изоржавевшем золоте и серебре для того, чтобы указать не на материальную сторону жизни, а на цели и смысл любого накопления. Накопленный опыт, слава и признание как специалиста, великого деятеля, удачливого в делах, ученые степени - это и есть то золото и серебро, которое ржавеет и будет свидетельством против нас. И цели, которые мы ставим себе - это сокровище для нас. Оно очень мало означает для будущего. И не требуется ничего из успехов в этом мире для того, чтобы любить своих ближних, друзей, соседей и знакомых. И для верующего человека, человека воцерковленного, читающего Евангелие, осознание малости и незаметности наших успехов перед миром и Богом должно быть стать основным. Когда Апостол говорит: "Сокрушайтесь, плачьте и рыдайте; смех ваш да обратится в плач, и радость - в печаль", он призывает обратить внимание на то, что мы стремимся к радости и веселью, что гоним от себя трудные и тяжелые мысли. А в мире нет радости. Мы носим радость в сердцах своих. И радость эта от Бога. И только Он один может нам ее даровать. Мы же ищем замену отношений с Ним в этом мире. И понимаем, что должны делать добро, чувствуем в этом потребность, но не приносит нам радости сделанная милость и оказанная помощь, если через нее мы не славим Бога, не благодарим Его за возможность помочь, оказаться рядом с нуждающимся.

Степень накала, с которым Иаков обличает богатых, достигает максимума. Но дальше мы видим обращённый к притесняемым призыв терпеть, и здесь многочисленные противники христианства не раз восклицали: «Ага, трудящиеся должны терпеть угнетение! Так, значит, вы, христиане, на стороне эксплуататоров!».

Но внимательное и непредвзятое прочтение не даёт возможности такого толкования. Справедливый протест против социального зла не противоречит словам апостола, об этом свидетельствует само же послание. И не для того надо терпеть, чтобы поощрять притеснителей, а потому, что они уже обречены, если не покаются. Бурный протест против земного зла слишком часто выливался в разрушительный бунт, после кровопролития заканчивавшийся поражением и новым порабощением. Но упорное терпеливое отстаивание справедливости часто оказывалось более плодотворным и победоносным. Это тоже труд, невозможный без терпения. А трудиться необходимо при любом общественном устройстве, поэтому и необходимо, чтобы мы были долготерпеливы до пришествия Господня.

И здесь Иаков напоминает о силе молитвы, о чём в принципе знает каждый христианин, но что на практике в слишком часто недооценивается. А тем из нас, кто не считает себя способным к молитвенному дерзновению, он напоминает о великом пророке Илии, неожиданно называя его человеком, подобным нам (а не нас называет подобными ему!). Значит, духовную силу, которую Господь дал Илии, Он может дать и нам. Только бы мы её приняли.

Говоря о христианской жизни, Иаков связывает её с днём возвращения Мессии и торжества Царства. Оно и понятно: ведь христианство имеет смысл только в таком, как его иногда называют, эсхатологическом контексте. Как говорит другой апостол, Павел, обращаясь к христианам: если вы только в этой жизни надеетесь на Христа, то вы самые несчастные из людей. И Иаков тоже это прекрасно понимает. Он знает, что есть проблемы, в рамках нынешнего порядка вещей неразрешимые в принципе.

Мир лежит во зле, и измениться он может, лишь став частью того Царства, которое принёс в мир Спаситель. Но христиане только тем и отличаются от остальных людей, что живут жизнью этого Царства уже сейчас. Тут не какие-то попытки убежать от мира и от жизни, не желание затушевать вполне реально существующие в них проблемы, а процесс укоренения в новой жизни, принесённой Христом.

Христиане — не люди, бегущие от жизни и от проблем, а люди, поставившие своей главной задачей научиться жить жизнью Царства уже здесь и сейчас. И апостол призывает читателей своего послания не забывать об этой главной задаче. Всё остальное — лишь средства. Иногда спрашивают: заменяет ли молитва с возложением рук и помазанием маслом обычную медицинскую помощь? Однозначного ответа на вопрос нет. Может заменить, а может и дополнить. Но дело-то ведь не в том, можно ли одно заменить другим, и даже не о том, как именно одно дополняет другое.

Дело в том, что даже такое очевидно несовместимое с жизнью Царства состояние человека, как болезнь, можно ввести в контекст этой жизни. И не только можно, но и нужно. Конкретная форма — лишь конкретная форма, не более. Вопрос в том, считаем ли мы, что зло мира сего надо побеждать методами только мира сего, или на него нужно воздействовать также и силой того Царства, жителями которого мы являемся как христиане.

Это всё тот же вопрос цельности жизни: остаёмся ли мы жителями Царства, когда страдаем, например, во время болезни, или страдание и болезнь овладевают нами настолько, что о новой открывшейся нам жизни мы забываем и вовлекаемся в круг бесконечного противостояния той среде зла, в которой пребывает падший мир. И вот тут, если говорить о болезни, не так важно, поможет ли молитва с возложением рук исцелиться. Вопрос в том, станет ли болезнь центром нашей жизни или останется её периферией. Так же, как и физическая смерть, которая во всяком случае неизбежна. И ещё в том, умрём ли мы вместе со своей смертью или останемся жить жизнью Царства, где смерти места нет.