Мысли вслух на 1 Кор 13:1-7

Продолжая свои размышления о Церкви, Павел слагает настоящий гимн любви. Слагая его, апостол, несомненно, должен был вспоминать слова Спасителя о заповеди любви, сказанные во время Тайной Вечери, которых Павел не мог не знать. И всё же утверждение бессмысленности любых усилий при отсутствии любви заставляет задуматься (ст. 1 – 3). Ведь речь идёт, несомненно, о поступках праведника, притом о поступках глубоко мотивированных. Почему же сами по себе они, несмотря на верность мотивации, ничего не стоят, если нет любви? Ответ на этот вопрос нетрудно найти во второй части гимна (ст. 4 – 7). В самом деле, относиться к людям так, как здесь описано, совершенно невозможно, если оставаться в рамках нашего, ещё не преображённого, мира. Любить так можно, лишь пребывая в Царстве и живя его жизнью.

И тогда становится понятно, о какой любви говорит апостол в первой части своего замечательного гимна. Речь идёт не о той любви, которая возможна даже между падшими людьми в нашем, ещё не преображённом мире. Речь идёт о любви Царства, о любви, которая пронизывает здесь все отношения, являясь их основанием и движущей силой. В нашем, ещё не до конца преображённом мире любовь возможна как волевой акт и как отношение. Мы любим тех, кому активно желаем добра.

Но сама ткань межчеловеческих отношений в нашем, ещё не преображённом мире имеет иную природу, она не тождественна любви, хотя иногда и может быть её носителем. В Царстве же всякое отношение есть по определению акт любви, никакие другие формы отношений здесь невозможны в принципе, природа Царства их не допускает. И если человек не имеет такой любви, это означает лишь одно: такой человек с Царством ещё не соприкоснулся. А потому, что бы он ни делал, пусть даже из самых высоких побуждений, в Царство ему не войти до тех пор, пока любовь не станет для него единственным духовным основанием всей жизни и всех отношений, как с Богом, так и с ближними. Признаком же этой перемены может служить такое отношение к жизни и к людям, какое описано во второй части написанного Павлом гимна.

Почему Павел так высоко ставит любовь? Почему даже верности до смерти самой по себе, без любви, оказывается мало для Царства? Конечно, можно было бы много сказать о том, что такое вера, в т.ч. и вера религиозная, без любви. Впрочем, сегодня об этом, наверное, нет смысла говорить много: примеры религиозного фанатизма (а это и есть, в сущности, полнота веры без единого грана любви) у всех перед глазами. Очевидно, что такая вера лишь разрушает человека, не говоря уже о том, что она нередко оказывается опасной для окружающих. Но дело, наверное, не только в этом. Апостол ведь, скорее всего, имеет здесь в виду не только ту человеческую любовь, о которой знали во все времена, но и любовь Царства, засвидетельствованную Самим Иисусом, в частности, на Тайной Вечере. А это заставляет несколько иначе посмотреть на его слова. В самом деле, та любовь, о которой говорит, в том числе, и Библия, сама по себе оказывается, прежде всего, отношением, интенцией, направленной на ближнего и несущей в себе желание этому ближнему блага. Конечно, такая интенция может сопровождаться и размышлениями, и эмоциями, но и то, и другое — лишь дополнение к главному. Иисус же говорит о большем, Он говорит о Царстве, где любовь оказывается той духовной средой, внутри которой строятся все отношения, связывающие жителей Царства. Любовь в известном смысле можно было бы назвать духовной субстанцией Царства, и тот, кто не причастен этой любви, на деле оказывается не причастен и Царству. А тогда всё оказывается бессмысленным: ведь смысл жизни христианина только в том и состоит, чтобы приобщиться к жизни Царства. Ничто другое само по себе христианину не нужно, оно всё равно оказывается бесполезным. И Павел, сам живущий жизнью Царства, разумеется, прекрасно это понимает. И, как видно, не устаёт напоминать об этих основополагающих для христианской жизни вещах своим единоверцам.

Еще до прихода Христа общепринятым было мнение о том, что в любви к Богу и к ближнему — вся суть «Торы и Пророков», как называли в те времена Священное Писание. Но в контексте христианского откровения понятие любви наполнилось иным, новым содержанием. Конечно, любовь (по крайней мере, в библейском смысле слова) и прежде означала в первую очередь такое отношение к человеку, которое предполагало желание ему только блага, и такое с ним взаимодействие, которое было бы ему во благо.

Библейская любовь имеет мало общего с симпатиями или антипатиями, с тем фактом, насколько по-человечески приятен или неприятен человеку его ближний, и даже с тем, как себя этот самый ближний ведёт: даже если он оказывается врагом, его нельзя ненавидеть, нельзя ему мстить или делать гадости, хотя, конечно, иногда приходится останавливать такого человека, если он пытается кому-то навредить, притом останавливать достаточно жёстко. Но даже в этом случае любовь к ближнему предполагает возможность дать ему новый шанс на восстановление нормальных отношений с теми, кому он был врагом, если только есть хоть какие-то основания надеяться, что такое восстановление возможно.

Всё это входило в представления о праведности и об отношении праведника к своим ближним, сложившиеся ещё в дохристианскую эпоху. И Павел настаивает на том, что всё сказанное остаётся в силе для христиан. Но он говорит и о большем. Прежде праведность была возможностью, которая могла быть или не быть реализована в жизни конкретного человека.

Этот самый конкретный человек мог и не дотягивать до полноты праведной жизни, но всё сделанное им на пути праведности тем не менее имело свой смысл. Если даже человек не мог явить полноты любви, он иногда мог всё же сказать о себе, что он продвинулся в нужном направлении, сумев достичь того-то и того-то. Павел же говорит: всё это прекрасно, но если не дойти до конца, не научиться выстраивать с ближними отношения любви, всё остальное ничего не стоит.

Ведь в Царстве возможны только отношения любви, если их нет, если человек не научился выстраивать такие отношения с ближними, в Царство ему не войти. Не потому, что кто-то хочет его наказать или пренебрегает его достижениями, а потому, что без такого навыка жить жизнью Царства невозможно. Потому и говорит апостол о любви, которая только одна и придаёт смысл всем остальным достижениям: ведь без любви человек всё равно останется вне Царства. Со всеми своими достижениями.

Эти слова апостола Павла занимают совершенно исключительное место в Священном Писании, потому что в них апостол говорит о самом главном, без чего нет христианства. И именно потому наша вера дарует нам жизнь, что главное в ней — то, о чем говорит здесь апостол. Многие вещи, важные, нужные и прекрасные, ставит он в один ряд с любовью: веру, двигающую горы; дар пророчества и тайнозрения; иные дары Святого Духа, — и все это бледнеет и отходит на второй план по сравнению с любовью. Судя по тому, что говорит апостол далее, для него любовь — это вечность сегодня. Это жизнь будущего века, которая не стала дожидаться, когда мы достигнем этого будущего, но властно вторглась в наше блеклое существование.

Эти поразительные слова, как и вся 13-я глава 1 послания к Коринфянам, говорят о любви не как о состоянии человеческого сердца или духа, тем более не как о чувствах, переменчивых и ненадежных. То, о чем пишет апостол, нельзя даже назвать отношением между личностями. Любовь в его словах — это то, что совершает в нас таинственное действие и становится законом, начертанным на плотяных скрижалях сердца. В словах апостола Любовь становится личностью, это Сам Христос, живущий в Своих учениках.

Апостол говорит о том, как выражается любовь в нашей жизни, в чем она проявляется. Великая милость Духа Святого — то, что Он вдохновил Павла записать эти слова. Ведь все, о чем пишет апостол, — это действия, отношения и поступки, которые можно стараться совершить. Очевидно, что многое из этого не под силу человеку, а многое влечет за собой подлинное Крестное страдание. Но все же слова апостола — это путь, двигаясь по которому мы можем открыть двери своего сердца для Бога.