Мысли вслух на Деян 3:1-26

Сегодняшнее чтение, на первый взгляд, очень напоминает те рассказы о совершённых Иисусом исцелениях, которые мы находим в евангелиях. Здесь перед нами тоже рассказ об исцелении, совершённый уже не самим Иисусом, а апостолами (ст. 1 – 11). Конечно, и прежде, во времена земного служения Спасителя, апостолам приходилось исцелять именем и властью своего Учителя. Но те исцеления были всё же несколько иными, тогда апостолы знали Царство лишь извне, перед ними был Иисус, и Царство для них было заключено в Нём. Пётр и теперь свидетельствует об Иисусе, о посланном Богом и отвергнутым людьми Мессии (ст. 12 – 26). Но теперь, обращаясь к исцеляемому им человеку, он говорит с ним уже как имеющий Царство, как пребывающий в нём (ст. 6). Теперь он уже не просто смотрит на Того, Кто принёс Царство в мир, он сам пребывает в нём и несёт его людям, ничуть не сомневаясь в своей миссии. Конечно, для него и сейчас Царство неотделимо от Воскресшего. Но раньше он свидетельствовал о том, что ему не принадлежало, хотя он и готов был отдать жизнь за Того, Кто обладал тем, что ему не принадлежит. Теперь он являет то, что принадлежит ему самому не меньше, чем его Учителю. Конечно, человеческая полнота несопоставима с богочеловеческой, но полнота, даже относительная, всё же остаётся полнотой. Разумеется, апостол не претендует на обладание этой полнотой, так сказать, «по праву», он прекрасно помнит, как и от Кого он её получил. Но теперь она стала не только полнотой Иисуса, но и его собственной, и эту полноту он может подарить другому, тому, кто просит милостыни, хотя жаждет именно Царства, быть может, сам того не понимая. И это особенно ярко свидетельствует о тех переменах, которые произошли в мире после Пятидесятницы. Прежде Царство было ограничено тем сравнительно небольшим кругом людей, который мог непосредственно общаться с Иисусом; теперь оно расширялось и включало в себя всех, кто мог иметь общение с любым из Его учеников, число которых непрерывно росло. Так расширялись в мире границы Царства, принесённого Спасителем.

Ответ апостола Петра хромому человеку, сидящему у входа в иерусалимский Храм, заставляет и нас задуматься о том, что мы можем дать окружающему нас миру. Мир действительно чаще всего жаждет «золота и серебра», которого христианство не в состоянии ему дать. Но дело в том, что в глубине мир жаждет не только этого — он ждет исцеления, он хочет знать правду о себе и о Боге. Книга Деяний дает нам замечательные примеры того, как апостолы несут окружающим мир, исцеление и смысл. Петр и Иоанн не только исцеляют хромого (они подчеркивают, что это произошло не их силой, а Божьей), но и в нескольких чрезвычайно емких словах раскрывают израильтянам смысл их истории, богоизбранности, указывают им центр их чаяний и надежд — Христа. Всего этого, уже в современных условиях, Господь ждет и от христианства, от Церкви, от нас.

В процессе чтения многих отрывков из Писания бывает сложно сразу понять и почувствовать атмосферу происходящего, настроения людей, несмотря на то, что Евангелисты часто их упоминают. Наверное, дело в том, что писавшие не вкладывают в строки своего отношения и своих эмоций по поводу описываемого. Для понимания нам необходимо остановиться, может быть, перечитать отрывок еще несколько раз, задуматься и представить себе ситуацию. Слово Божие более живо, чем какая-либо другая книга, именно потому, что не затмевается личностью писавшего и дает нам возможность стать участниками тех событий. Для «прочитывания» сегодняшнего отрывка из Деяний нужно не просто прочитать фразу: «...хромой от чрева матери его...» - и понять ее, как мы обычно понимаем слово «хромой», т.е. имеющий возможность ходить, но с усилием, болью, - а увидеть и то, что было на самом деле. Этого человека «носили и сажали», т.е. передвигаться он сам не мог. Нужно увидеть устремленный на апостолов его взгляд, ждущий подаяния. Этот человек, в отличие от других знакомых нам исцеленных (см., например, Мк.10:51), не думал просить об исцелении. Удивительно, что указана такая неважная, казалась бы, деталь: то, за какую руку Петр поднимает хромого. Но эта деталь оживляет рассказ, говорит о важности происходящего. Наверняка, этот человек на всю жизнь запомнил это прикосновение, после которого он смог ходить. И далее — тот, кто воспринимал каждый день, в частности, как то, сколько ему в этот день подадут, вскакивает и идет в храм. А ведь раньше он сидел только рядом с храмом, и никто не приносил его внутрь, а возможно, он и не просил… И вот этот человек прославляет Бога, Который теперь для него связан с Его Сыном — Христом, во Имя Которого было совершено исцеление.

Евангелия полны рассказов об исцелениях. И Книга Деяний продолжает эту традицию: сразу после описания вознесения Спасителя и Пятидесятницы следует описание исцеления, совершённого, правда, уже не Самим Христом, а апостолами во имя Христа. Можно было бы, конечно, объяснить всё тем, что у одного из синоптических евангелий и у Книги Деяний один автор. Но это лишь внешняя сторона дела. Важнее другое: сущностная связь евангельских событий с теми, что описаны в Книге Деяний. И прежде всего, конечно, речь идёт о том обещании, которое было дано Иисусом апостолам во времена Его земного служения, обещания, что и они смогут совершать на земле всё то, что совершал Он Сам.

Но и это ещё не всё. Главное в том, что история Царства в мире продолжается. А значит, продолжается и христианская история. Не история каких-то христианских церковных институтов или того, что (достаточно условно) можно было бы назвать христианской цивилизацией, а история Церкви. Той, которая с большой буквы. И которая представляет собой сообщество людей, живущих в Царстве. Собственно, никакой другой Церкви Христос ведь и не создавал.

Он как раз и оставил на земле небольшую вначале общину жителей Царства. Или, вернее, тех, кому предстояло стать жителями Царства — после Его воскресения, после Пятидесятницы. Тех, через кого Царство будет продолжать существовать в мире, преображая его. Исцеление апостолами хромого, сидевшего у входа в Храм, как раз и было свидетельством того, что апостолы стали жителями Царства: ведь именно сила Царства, его дыхание исцелило хромого. Она сопровождала апостолов так же, как сопровождала Самого Спасителя, когда Он ходил по земле. Так продолжилось на земле Его дело. И история спасения.

Христианская история полна рассказов о чудесных исцелениях. Оно и неудивительно: ведь таких рассказов достаточно много уже в евангелиях, где много говорится об исцелениях, совершённых Самим Спасителем. И чаще всего читатели и Евангелия, и христианских рассказов об исцелениях говорят именно о чуде, о явлении сверхъестественной силы Божьей, которая и исцеляет больных. Но вот в каком смысле можно в этих случаях говорить о чуде? Конечно, всякое исцеление — явление силы Божьей. Вот только явление это бывает разным. Бог, разумеется, может явить Свою силу там и тогда, где и когда захочет. Но если говорить о дохристианских временах, придётся принять как факт именно сверхъестественный характер этих проявлений.

Есть природа, есть её естественные законы, а есть некое особое вмешательство Бога в их течение — и вот это особое Божье вмешательство становится для нас чудом. С приходом же Христа всё меняется. В мир вместе с Ним и через Него вошло Царство. Мы можем сегодня этого не замечать, но мир стал жить иначе, по другим законам. Просто пока ещё их действие заметно не везде и не всегда. Теперь проявления Божьей силы — не чудо в прежнем смысле слова, не вторжение в мир чего-то сверхъестественного, а часть нового мира, того нового порядка вещей, который и называется Царством. Вопрос лишь в том, кто уже стал частью этого нового мира, а кто нет.

И если человек становится его частью, частью Царства, то силу Царства и его дыхание он несёт с собой всегда. Где бы он ни был, что бы ни делал, куда бы ни шёл. Утратить силу и дыхание Царства возможно лишь в одном случае: если человек осознанно выбирает путь греха. Во всяком другом случае, однажды приобщившись Царству, человек его уже не оставляет, если, конечно, сам не захочет уйти прочь. Но тогда то, что мы привычно называем чудесами, проявления той силы Божьей, без которой нет Царства, будут сопровождать такого человека по жизни. Как это и было с апостолами.

Исцеление хромого от рождения человека как раз и стало свидетельством того, что исцелившие его были жителями Царства. Так же, как исцеление Спасителем многих и многих людей было не просто чудесами, но знаком того, что Царство приблизилось. Это было свидетельство нового мира. Новой реальности, входящей в мир. И новой духовной и исторической перспективы — той, которую мы, не всегда осознавая значение этого слова, называем апокалиптической. Перспективы нового неба и новой земли, о которой говорили пророки и которую подтверждает автор Книги Откровения.

Мы видим первое исцеление, совершённое апостолами после ухода Христа на небо. Исцелён хромой нищий, побиравшийся у дверей храма, такой же, как миллионы его собратьев, которые точно так же тысячелетиями будут побираться у других храмов. Но в том и дело, что этот нищий не был приведён апостолами, он давно был на виду у всех, приходивших в храм.

Известно, что среди нищих, помимо людей, оказавшихся на обочине и по-настоящему нуждающихся, всегда было немало профессионалов, зарабатывающих таким способом и не намеренных менять образ жизни. Апостолы рисковали нарваться на одного из тех, кто не нуждался в исцелении, или же, будучи исцелён, не стал бы об исцелении всенародно свидетельствовать, а продолжил бы побираться, симулируя прежнюю болезнь. Нищий, однако, поступает «непрактично», и это значит, что он намерен изменить образ жизни.

Исцелённый хвалит Бога, но не апостолов, и в этом нет неблагодарности. Ведь и сами апостолы свидетельствуют о том, что исцеление исходит от Бога. Тем самым исцелённый засвидетельствовал свою веру в то, что сила, которой они могут исцелять, дана им Богом.

Всех — паломников, пришедших на Пасху, священников, фарисеев — всех устраивало, что вокруг Иерусалимского Храма идет бойкая торговля. Голоса жертвенных животных заглушают песнопения Храма? Ну что делать, зато всегда есть возможность этих животных купить. Не вести же их, в самом деле, паломнику их дома, который мог быть за сотни километров... Валютные менялы, торгуясь с клиентами, спорят и ругаются так, что «хоть святых выноси»? Печально, конечно, но ведь надо менять динарии на драхмы и обратно... Собственно, никто не одобряет весь этот гам в храмовых притворах, но все мирятся с ним, как с неизбежным злом, своеобразной данью восточному темпераменту.

Собственно, благочестивые иудеи терпели все это не столько из-за безразличия, сколько из-за того, что напряженно ожидали прихода Мессии. Через пророков Господь не раз гневно обличал Израиль в недостатке благоговения. Цитированные Иисусом слова «дом Мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников» принадлежат пророку Иеремии и были произнесены за 600 лет до описываемых Евангелием событий. Но в Израиле бытовало убеждение, что Мессия, придя вскоре, устроит служение в Храме и, так сказать, «наведет порядок». Совершая это очищение, Господь поступает именно как Тот Самый, веками ожидаемый Мессия. Именно так воспринимают это иудеи, и поэтому требуют у Него знамения.

Однако, нельзя не обратить внимания на то, что диалог между иудеями и Господом происходит на повышенных тонах, иудеи с некоторой враждебностью реагируют на поступок Христа. Это происходит, вероятно, из-за того, что Господь называет вещи своими именами. Его слова «дома Отца Моего не делайте домом торговли» совершенно не вписываются в рамки терпимости и снисходительности по отношению к беззаконию и неблагоговению. Это важно видеть, потому что мы в наше время, если кто-то говорит нам о том, что мы мягко называем «нестроениями» в нашей духовной (и церковной) жизни, реагируем так же, как иудеи тогда, в апреле 27 года н.э. Страх и неуверенность в любви Божьей делают для людей правду такого рода очень обидной. Это полезно помнить и замечать в себе, чтобы не уподобиться тем иудеям.

Объясняя совершённое исцеление, Пётр вновь возвращается к тому, о чём уже говорил в день Пятидесятницы. Он снова указывает на Иисуса как на прославленного Богом Мессию. И связывает всё происходящее с этим прославлением. Речь идёт всё о том же: о духовном процессе, который мы называем обычно спасением. Только для нас зачастую спасение представляется чем-то глубоко личным, затрагивающим если не исключительно, то в первую очередь нас самих. Конечно, мы понимаем, что не мы одни спасаемся, но всё же само спасение видим обычно как дело индивидуальное. Между тем и Пётр, и другие апостолы рассматривали его как вселенский, космический процесс. Прежде всего он включает народ Божий, а затем и всё человечество.

Все пророки указывают на Мессию, и кто слушает пророков, тот не может не узнать Мессию — такова мысль апостола. Но пророки говорили о том, что открывал им Бог, и, если Он открывал им нечто такое, что складывается в цельную картину, в центре которой — Мессия, значит, наши отношения с Мессией, со Христом — не только наше личное дело и затрагивают не только нас одних. Они — часть Божьего плана и один из элементов его, этого плана, осуществления.

Мы, конечно, можем всё связанное со Христом и с Царством проигнорировать, но уж если мы хотим участвовать, надо осознавать, что мы участвуем не в каком-то эксперименте, результат которого касается нас одних. Царство входит в мир, и наше спасение связано с этим движением. А спасены мы или нет, станет известно лишь тогда, когда Царство раскроется в полноте, в конце времён. Но спасаются всё же не народы и не коллективы, а конкретные люди.

Сам процесс спасения действительно вселенский, но участвует в нём каждый в личном качестве. Потому и говорит апостол об убийстве Христа, что слушающие его люди сделали это «по неведению». Конечно, в обществе всегда есть те, кто действует вполне сознательно, и с таких людей вина не снимается, по крайней мере, вплоть до покаяния. Но есть в каждом обществе и те, кто не понимает, что происходит, и участвует в событиях, не осознавая их смысла и значения, следуя за большинством.

Конечно, тут тоже выбор, но часто без понимания того, что именно выбирается. В этом случае раскаяние, конечно, тоже необходимо, но не в осознанном грехе, как в случае с теми, кто понимает всё до конца. Но всё же без раскаяния в неосознанном грехе (или, точнее, в грехе отказа от осознания) невозможно: ведь для жизни в Царстве нужна полная осознанность всей жизни и поступков. А значит, и полнота ответственности, без которой в Царство не войти.

Пётр не сомневается в том, что совершённое им и Иоанном исцеление было свидетельством реальности того Царства, которое вошло в мир через Христа и во Христе. Он с самого начала переключает внимание слушателей с себя на Него. Это не скромность и не попытка какого-то самоумаления, как иногда думают читатели Книги Деяний. Тут простое осознание реальности. Реальности того, как устроено Царство. А Царство — это, прежде всего, отношения. Отношения со Христом в первую очередь — ведь это Он Царь Своего Царства. Но и с Его небесным Отцом тоже. И с другими людьми. Тут целая система отношений, образующая ту тонкую ткань, которую и можно назвать духовной жизнью.

Вот эта ткань и образует структуру Царства, придаёт ему форму. И человеку приходится быть предельно осторожным в том, что касается его интенций и намерений, когда дело касается духовной жизни вообще и жизни Царства в частности. Не в том смысле, чтобы придерживаться какого-то особого этикета. Этикет в Царстве не нужен. А вот умение принять волю Христа как приоритетную по отношению к своей собственной — необходимо абсолютно. Притом не на уровне декларации, а в повседневной жизни. И тут именно опыт жизни в Царстве помогает научиться настоящему смирению.

Это ведь и есть смирение — научиться каждое мгновение своей жизни ставить волю Божью, волю Христа впереди своей собственной. А опыт жизни Царства быстро заставляет почувствовать, что та сила Царства и то его дыхание, без которого нет жизни, в сердце человека входит лишь тогда, когда становишься полностью прозрачным для любого действия Божия. Прозрачным настолько, чтобы Он не встречал в твоём сердце никакого сопротивления любым Своим намерениям, а в твоей жизни — никакого противоречия никаким Своим планам.

Казалось бы, человек в таком случае должен исчезнуть, раствориться, стать пустой оболочкой, которую Бог наполняет по Своему усмотрению. Но на деле всё оказывается иначе: человек тем больше находит себя настоящего, чем больше отдаёт себя Христу. Апостолы прекрасно знают это по собственному опыту. Они знают, Кому обязаны и своими способностями, и своей жизнью. И свидетельствуют окружающим о Том, Кто, если они позволят, войдёт и в их жизнь тоже. А войдя, откроет им двери Царства. И путь спасения.

Итак, Пётр и Иоанн именем Иисуса совершили исцеление. Реакция народа понятна: восторг, изумление... Пётр сразу старается расставить всё по местам. Он говорит: «Что смотрите на нас так, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит?» Для Петра действительно очень важно, чтобы люди понимали, Кто совершает исцеление, чтобы они знали, что они, Пётр и Иоанн, — только орудия в Его руках. Слава и благодарение должны относиться только к Господу.

Сразу же после исцеления Петр начинает проповедовать собравшейся толпе, привлечённой слухом о происшедшем, он куёт железо, пока горячо. Но Петр не намерен привлекать последователей, льстя публике, он не боится бросать слушающим в лицо очень серьёзные обвинения. Петр прямо обвиняет собравшихся в соучастии в убийстве Праведника, Сына Божия, что само по себе должно было выбить из привычного жизненного ритма. Но Петр продолжает раскрывать чудовищный смысл отторжения Христа, напоминая о том, как собравшиеся в Иерусалиме на Пасху требовали освободить убийцу, а Начальника жизни убили. Моисей говорил народу: «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твоё» (Втор. 30:19). Спустя много веков потомки Моисея выбрали путь смерти вместо пути жизни.

Но цель проповеди Петра — спасение грешников, а не их моральное добивание, поэтому Петр даёт им надежду на прощение, он даже готов искать для тех, кого обличает, и смягчающие обстоятельства (вы, как и начальники ваши, сделали э т о по неведению).

Но ещё большую надежду дают слова о том, что в первую очередь именно к тем, кто отверг Христа, Бог послал Его после Воскресения, чтобы благословить, отвращая каждого от злых дел.

Сегодня перед нами две ситуации свидетельства. Причем в обоих случаях свидетельствующие показывают на Христа как на Того, Кто больше их. К Иоанну-Крестителю прибегают ученики, раздосадованные тем, что с покаянием все идут не к их любимому учителю, а к кому-то (Кому-то) еще. Но Иоанн растолковывает им, что все идет так, как надо. Он — глашатай, который уступает дорогу пришедшему Господину. Он друг жениха, роль которого — скромно отойти в сторону, когда Жених встречается лицом к лицу со Своей Невестой, с тем, ради кого Он пришел — с каждым приходящим к Нему… Когда апостолы Петр и Иоанн проповедует в Соломоновом притворе Иерусалимского Храма, они тоже «отодвигаются в сторону» — ведь все сбегаются к ним, прослышав о сотворенном ими чуде. И возможно, что апостолам для того, чтобы остановить растущую не в том направлении славу, приходится немного «встряхнуть» слушающих. Так иногда оказывается необходимым взять за плечи и почти что приподнять над землей оголтело несущегося куда-то ребенка. Апостолы показывают собравшейся вокруг них толпе, что дело вовсе не в них, а в Том, Кого эта толпа уже не просто видела, но даже распяла. И что это именно Его имя исцеляет и воскрешает. И что Ему подобает слава, а не им… Таково смирение святых, которые готовы «подвинуться» и «радостью радуются», когда люди обращаются к Тому, чьи они друзья (см. Ин. 3:29).

Апостол Петр обращается к потомкам Авраама, напоминая о завете и показывая, что настало время исполнения Божиего обетования — благословения всех племен земных через «семя Авраамово» — через Иисуса Христа. Понятно, что мы легко можем отнести себя к этим «племенам земным», получившим благодать спасения во Христе Иисусе. Но, как многократно указывается в Новом завете, мы еще и потомки Авраама, если не по плоти, то по духу, потому что в центре нашей жизни находится вера, та самая вера, которую явил Авраам и которую Бог вменил ему в праведность. Итак, Авраам — «отец всех верующих», а значит и мы оказываемся наследниками пророчеств, откровений и обетований, которые Бог давал сынам Авраамовым. Но тогда к нам относится и все, что в Писании сказано об ответственности Божиего народа перед своим Богом!