Мысли вслух на Флп 3:17-21

Хочется поставить на первое место в своей жизни приобретение Христа. Не обретение себя (или праведности для себя), а именно так, как говорит Павел: «Найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере». Господь дает нам все в этой жизни и саму жизнь. Не логично ли, в благодарности и хвале Творцу открыться Его присутствию в нашей жизни? Более того – искать и звать Его постоянно. В радости пребывания с Ним «познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его». И Иисус, с той же любовью, с которой Он обращается к грешнице (см. Ин 8:11), будет говорить и к нам, постепенно открывая нам то, что мы можем вместить. А для чего все это? Та радость ощущения присутствия Бога, которая доступна нам на земле, лишь в малой степени передает то, что будет после воскресения мертвых (1 Кор.2:9). Хотя бы потому, что рядом с Ним можно будет стоять и держать за руку…

Апостол Павел весьма часто предостерегает своих читателей от соблазна законнических отношений с Богом. Вот и сегодняшний отрывок из послания к Филиппийцам он посвящает этой проблеме, актуальной в его время, быть может, еще больше, чем в наше. Он говорит о том, что истинными исполнителями закона являются лишь ученики Христа, поклоняющиеся Богу духом и не полагающиеся на заслуги плоти. Он говорит, что сам обладает всеми преимуществами ревнителя закона, что по правде законной он непорочен. Но все это он считает тщетою, потому что предпочитает сам и призывает нас хвалиться только одним: тем, что Иисус Христос отдал за нас Свою жизнь. В самом деле, что еще можно противопоставить всему тому ужасу, который мы творим?

Павел касается темы праведности и темы обрезания, которая тогда остро стояла в некоторых церквях Греции и Малой Азии. Обрезание апостол связывает «с праведностью, которая от Торы», замечая при этом, что уж кому-кому, а ему гордиться такой праведностью пристало больше тех, кто её отстаивает перед филиппийскими братьями. Но Павел как раз по сравнению с тем, что получил при встрече с Воскресшим, считает её не больше, чем мусором. И дело тут не в том, что апостол отвергает Тору как таковую.

Он просто слишком хорошо понимает (из собственного опыта), что Тора как таковая не делает человека праведником. Она лишь указывает путь праведности, снаружи или изнутри (если говорить о внутренней Торе). Но праведным человека делает не Тора, а Бог, Который и дал человеку Тору как инструмент на пути праведности. Тора — духовный компас, указывающий человеку этот путь.

Но чтобы достичь Царства, мало лишь смотреть на компас, надо ещё указанным путём пройти, а тут уже важна помощь Божия и участие Самого Спасителя, Который тем более может помочь, что Он Сам стал живой Торой. Альтернативой же такому пути становится религия, религиозная активность, вообще религиозная жизнь, нередко подменяющая собой жизнь духовную. И тогда вместо пути люди начинают увлекаться разного рода религиозными обрядами, ритуалами, церемониями, полагая, что это и есть то самое, к чему их призывает Бог.

На самом же деле всё перечисленное — лишь человеческие игры, которые люди изобретают для своего спокойствия и играют в них для своего удовольствия, притом, что сами играющие считают их средством достижения некой «праведности» (её апостол и называет, быть может, не без иронии, «праведностью, которая от Торы»). Вот такой игрой и было для многих филиппийских (да и не только филиппийских) христиан обрезание.

Для них это был всего лишь религиозный обряд: они ведь не собирались всерьёз идти духовным путём иудаизма, путём внутренней Торы, смирения, непрерывной внутренней молитвы, обретения шехины — словом, всего того, что было важно для лучших представителей иудейской духовной традиции. Для них обрезание было всего лишь своего рода религиозной игрой, в которую они играли, думая, что делают важное и нужное дело. Такие игры Павел считал профанацией подлинного духовного пути, и считал совершенно справедливо.