Мысли вслух на Деян 9:24-25

Павла едва ли можно обвинить в том, что он боялся смерти. И всё же бывали ситуации, когда он предпочитал смерти избежать. Как видно, в своей жизни он руководствовался отнюдь не одним бесстрашием. Конечно, в жизни Павла, как и всякого христианина, основную роль играл промысел Божий. И не Павел, а Бог решал, как поступить апостолу в той или иной ситуации. Но всё же: есть ли во всём происходящем какая-нибудь логика? Наверное, есть. В самом деле: для свидетеля свидетельством может быть не только собственная жизнь, но и собственная смерть. Всё зависит от того, как жить и как умереть. Но ведь свидетельствовать всё же имеет смысл лишь людям, которые могут и хотят хоть что-то услышать. Невозможно свидетельствовать фанатику, целиком погружённому в свой фанатизм, или, к примеру, беснующейся толпе. В таких ситуациях молчал даже Сам Спаситель. И Павел, как видно, считает свидетельство в таких случаях делом абсолютно бесполезным. Если люди дали обет не есть и не пить до тех пор, пока жив их враг, значит, своего врага они ненавидят до безумия, до умопомрачения, так, что ни о каком свидетельстве тут речь идти не может. С таким же успехом можно было бы попробовать свидетельствовать голодному крокодилу. А поскольку самоубийство не свидетельствует ни о чём, кроме неразумия свидетеля, Павел, как видно, и не считает нужным приносить себя в жертву тем, кто хочет только его смерти и больше ничего. И он спасается от рук своих потенциальных убийц. Спасается как раз именно для того, чтобы успеть ещё засвидетельствовать Царство тем, кто был готов и мог услышать.

В жизни Павла, особенно во время его апостольского служения, бывало всякое. И преследования, конечно, тоже бывали. Казалось бы, человек, свидетельствующий о Христе, должен быть безусловно и в любой момент готов к любым преследованиям и к смерти. Но вот апостол бежит из города, узнав о том, что его собираются убить.

Значит, всё же, иногда и верному свидетелю Христову можно бежать от своих убийц, даже если они преследуют его в связи с его служением? Получается именно так. Впрочем, странным решение Павла может показаться лишь на первый взгляд, и лишь человеку, одержимому некой идеей. Идеей, которая для него самого важнее жизни.

Но в том-то и дело, что для христианина как раз нет ничего важнее жизни. Или, точнее, Жизни с большой буквы. И свидетельство о Христе и о Царстве как раз и становится свидетельством об этой полноте Жизни. Притом непременно с демонстрацией — иначе свидетельство неубедительно. Бывает, что самым ярким свидетельством становится именно готовность отдать земную жизнь ради полноты жизни Царства. Части ради целого.

Не случайно ведь то слово, которое на русский язык переводят обычно как «мученик», в оригинале (греческом или латинском) означает именно «свидетель». Такая смерть сама по себе становится частью свидетельства, частью служения. Но то убийство, которое грозило Павлу тогда в городе, такой частью стать не могло. И апостол не собирается идти на поводу у тех, кто хочет от него избавиться. Ведь его служение — часть Божьего плана. И завершиться оно должно было тогда, когда этого хочет Бог, а не кучка обезумевших от ненависти убийц.

Савл начинает своё служение, и теперь ему приходится претерпевать те же самые гонения, которым он сам совсем недавно подвергал других. Думается, что Савл к этому был готов, должно быть, он даже смотрел на происходившее с ним как на искупление того, что совершал. Но обращение Савла означало испытания не только для него, но и для многих из его новых братьев. Приход Савла в Церковь подверг проверке способность многих из них прощать грешника, проявлять милостивое отношение к раскаявшемуся и не вменять ему в непроходящую вину давние грехи, и тем самым не самоутверждаться на его фоне.

Мы знаем, что члены первоначальной Церкви сумели устоять перед таким соблазном и, несмотря на первоначальную настороженность, приняли Савла. Но проблема существует и теперь, и не случайно в притче о блудном сыне Христос говорил и о его старшем послушном брате...

В сегодняшнем чтении из Деяний мы видим, как 12 апостолов не принимают еще одного будущего апостола — Павла. В ситуации гонений в их памяти наверняка всплывают слова Учителя о том, что и их тоже будут гнать. Некоторые из них, например, Петр, очень хорошо знают цену словам. Они понимают, что, как сами смогли отказаться от Христа через час после того, как клялись Ему в верности, так и тот, кто вроде бы стал «своим», может на поверку оказаться провокатором. Тем более, тот, о появлении кого предупреждал их Господь: «Даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин. 16:2). Апостолы, просто в силу человеческого страха, забывают, что их Учитель все людские недостатки переворачивает вверх ногами и преображает их в достоинства, которыми можно служить Ему. Как их Он принял, несмотря на то, что они предают Его, зная Его и Кто Он такой, так и самого Своего ревностного гонителя Он волен простить и сделать великим Своим служителем.

Сегодняшнее чтение вновь возвращает нас к вопросу о границах и пределах религии. Оно рассказывает нам об обращении ко Христу Савла, который после обращения войдёт в историю Церкви под именем апостола Павла. Нет сомнения, что Савл был искренне религиозным и в своей религиозности абсолютно убеждённым человеком: ради своей религии он готов был и умереть, и убить (ст. 1 – 2). Он был совершенно безжалостен, но религия, не знающая Царства и любви Божией, всегда бывает безжалостна: ведь она апеллирует к ценностям, представляющимся ей куда более важными, чем человеческая жизнь. Но эта безжалостная религиозность Савла была абсолютно искренней: он с самого начала хотел лишь исполнить волю Божию и был совершенно убеждён, что, преследуя христиан, исполняет её наилучшим образом. Конечно, переубедить такого человека было решительно невозможно. И обращение в том смысле, в каком сегодня нередко понимают это слово, тоже было для него невозможно: ведь для современного человека «обратиться» чаще всего означает или принять ту или иную религию, или сменить одну религию на другую, а Савл на такое, конечно, не согласился бы даже под угрозой смерти. Но Христу нужны именно такие служители, верные до конца и готовые на всё. И Он делает Савла Своим служителем. Делает то, что не под силу было бы сделать никому другому: ведь никто другой не смог бы явить Царство в такой полноте. И Он даёт Своему будущему служителю пережить и почувствовать, что такое Царство и кто такой Он Сам (ст. 3 – 5). И тогда Савл обращается. Его убедили не человеческие слова, его убедила встреча с Воскресшим и опыт Царства. Но ведь христианское обращение только таким и может быть: это обращение ко Христу и к Царству, а не принятие новой религии и не переход из одной религии в другую. А Савл, обратившись, остаётся всё тем же деятельным Савлом, его первый вопрос к Воскресшему: что мне делать дальше (ст. 6)? Его искренняя и активная натура не терпела бездействия, и Бог использует эти качества новообращённого: уже очень скоро Савл начинает проповедовать, свидетельствуя о мессианстве и о воскресении Иисуса (ст. 20 – 30). Он не задумывается ни о прежних своих взглядах, ни о том, что скажут о нём люди, знавшие его в совершенно ином качестве. И дело не в том, что Савлу было не свойственно задумываться. Просто, как видно, впечатление от встречи с Воскресшим на дамасской дороге было так велико, что не рассказать об этом, не свидетельствовать он не мог. Савлу открылась не просто новая истина, ему открылся Мессия, и молчать о таком откровении было невозможно. Религия кончилась. Перед будущим апостолом Павлом открылась полнота Царства.

Сегодня мы читаем об обращении Савла, о событии, которое не только перевернуло его жизнь, но и во многом определило ход истории христианства. Такие обращения бывают нечасто, но они были и продолжают случаться. В сущности всякий человек рано или поздно встречает Бога на своем пути. Эта встреча часто переворачивает сознание человека примерно так, как это произошло с Павлом. Он считал себя служителем Бога, а оказался Его врагом — и наоборот: он думал, что Иисус — его враг, а оказалось — Он его Господин, его жизнь, его призвание. На самом деле, такой переворот в сознании и называется покаянием (по-гречески «метанойя» — «перемена ума»). Когда человек вдруг видит, что вся его жизнь — гонение на Христа, которое он чинит внутри себя или среди своих ближних и дальних, ему открывается и милость гонимого Сына Божьего, Который не только примет его в число Своих учеников, но и возложит на него новую миссию — не терзать, а созидать Христову Церковь.