Мысли вслух на Ин 8:31-42

Все евреи считают себя «детьми Авраама», и каждый верующий еврей готов заявить о верности Моисею. Так было и в евангельские времена, и прежде, до прихода в мир Христа, и сегодня в этом отношении в еврейском самосознании не изменилось ничего. А Иисус, кажется, ставит под сомнение очевидные каждому еврею вещи. Он говорит о рабстве — а Ему отвечают, что дети Авраама никогда не были никому рабами. И дело тут не только в том, что рабства в его классическом, греко-римском или египетском, варианте Израиль действительно никогда не знал, а в том, что каждый, кто верен Богу Авраама и Торе Моисея, свободен по определению. «Мы дети Божьи, мы не дети прелюбодеяния», говорят Иисусу слушающие Его люди. И дело не в том, что разврат был Израилю не знаком в принципе (к сожалению, это далеко не так), а в том, что всякий, принадлежащий к народу Божию, духовное дитя того Бога, Которому принадлежит от рождения. А Иисус ведёт речь о другом. Он имеет в виду не внешнюю, религиозную сторону дела, а его духовную суть. У вас нет рабства, вы не рабы, но если вы рабы греха, о какой свободе можно говорить? Вы говорите о себе, что вы дети Авраама. Но ведь Авраам умел слушать и слышать Бога, он не ставил милые сердцу обычаи и традиции выше слова Божия, выше откровения! А вы? Вы говорите, что ваш Отец Бог, обращается к Своим слушателям Иисус, но Он и Мой Отец; так почему же вы не принимаете ни Меня, ни того, что Я говорю? Ведь вы имели немало случаев убедиться, что Я пришёл от Бога. Так что же? Слушающим Иисуса людям нечего ответить на эти вопросы. И они продолжают обвинять и сомневаться. Как часто делают люди, которым нечего ответить по существу.

Иисус говорит о рабстве греху и освобождении от него. Фраза: «...всякий, делающий грех, есть раб греха», - напрочь отметает доводы, похожие на утверждение курящего или пьющего человека о том, что он в любой момент может бросить курить или пить. Да, можно прекратить грешить, но, совершив грех, любой становится его рабом, и освободиться не так-то просто. Сделать нас свободными, помочь нам остановиться может только Сын. Пребывая в Его слове, познавая истину, мы становимся Его учениками.

Удивительно, как Иисус подчеркивает Свою роль в освобождении. Если господин отпускает раба (а злой господин этого никогда по своей воле не сделает), то раб оказывается на улице, возможно, без средств к существованию и без крыши над головой, и любой может опять поработить его в его слабости (см. Мф.12:43-45). Для того чтобы обрести истинное освобождение, нам необходим Тот, Кто выкупит нас у злого господина и приведет в дом Отца Своего. Искупленные Его кровью, мы из рабов становимся сынами, но для этого нужно наше согласие и стремление к Сыну. И тогда Иисус разделит с нами Свои обители (см. Ин.14:2).

Очень многие (даже не читавшие Евангелие) люди знают слова Иисуса: «Истина сделает вас свободными». Смысл этих слов на первый взгляд кажется вполне доступным и пленяет иллюзией вседозволенности, однако чем дольше задумываешься над ними, тем более они загадочны.

Христос соединяет в одну сложную логическую цепочку несопоставимые с нашей человеческой точки зрения понятия – истину и грех. Получается, что быть во власти греха – несовместимо с истиной, светом Божьей правды. То есть грех становится синонимом обмана. И вправду, когда мы грешим, нам скорее всего кажется, что мы выбираем то, что нам нравится, потакаем своим желаниям. Но получается, что грех властвует нами, удовлетворяя наше своеволие, мы покоряем свою волю страшной, разрушительной силе. И тем самым уже не властны над собой – «всякий, делающий грех, есть раб греха». И только один выход показывает нам Господь: пребывать в Его слове, соблюдать Его заповеди, жить по закону взаимной любви, заповеданному нам Иисусом на Тайной вечере. Только совершив хотя бы маленький собственный выбор в пользу добра, человек делает небольшой шаг к истине, к свободе.

Как часто люди неверующие говорят, что христианство — это сплошные проблемы. Да и нам, верующим, иногда бывает как-то обидно: кажется, куда не сунься — всё нельзя... Проблема в том, что в как бы удобной системе мира сего очень быстро обнаруживаешь, что можно-то вроде всё, да вот ничто не доступно. Иисус говорит просто: «Делающий грех есть раб греха». Вроде бы можно позволить себе что угодно — но, находясь в рабстве греха, мы не находим в себе сил почти ни на что. Наша жизнь движется по инерции... Иисус обещает освободить нас от этой инерции. То, что даёт Он, — подлинная свобода: свобода быть самим собой, делать свой выбор не автоматически, а по-настоящему. И за эту нашу свободу Он заплатил Своей Кровью. Стоит задуматься — ценим ли мы Его жертву? Или не замечаем её?

Христос очень хорошо знает людские души. Ему — Богу, сотворившему каждую из этих душ, — прекрасно видна полная картина того, что у нас внутри. Гораздо более полная, чем та, которую видим мы сами. Чаще всего мы склонны впадать в крайности — либо спокойно считать себя «хорошими» и ничего не предпринимать, либо так же бездеятельно считать себя «плохими» и соглашаться на такое положение вещей. Что по сути — практически одно и то же. Христос же видит нас сразу и со всеми нашими «гадостями», и со всем нашим «положительным потенциалом». Он знает, что слово Его по определению не вмещается в нас (см. Ин. 8:37), но несмотря на это зовет нас стать Его учениками. Он гораздо больше верит в нас, чем мы сами. Потому что только Ему известно, на что мы способны по-настоящему, какими мы можем быть в Его Царстве. И только с Ним мы действительно становимся свободными (см. Ин. 8:32) — от собственного греха. Именно Он выводит нас «из себя» — за рамки собственных закостенелых представлений о себе самих. И тогда мы уже не пытаемся впихнуть в эти рамки невместимое Слово Божие, Его волю. Наоборот, выйдя из них, мы обнаруживаем, что можем пребывать в Его Слове (см. Ин. 8:31).

Разговор Иисуса со слушающими Его фарисеями на первый взгляд кажется простым недоразумением. Спором о словах, которые каждый понимает по-своему. А Сам Иисус между тем как будто и не очень стремится это недоразумение разрешить. Он, наоборот, говорит так, что к одним вопросам прибавляются другие, на прежние недоумения и недоразумения наслаиваются новые. На первый взгляд может показаться, что Иисус старается как можно больше запутать Своих собеседников. А Он на самом деле пытается помочь им увидеть и самих себя, и ту жизнь, которой они живут, совершенно не так, как они привыкли всё это видеть. Они привыкли видеть себя самих и свою жизнь с точки зрения той религиозной традиции, носителями которой были.

Для человека верующего религиозность можно считать в известном смысле естественным состоянием, и потому неудивительно, что всё окружающее такой человек воспринимает через призму своей религии. Фарисеи не были исключением; наоборот, фарисейство как особое движение внутри иудаизма можно в известном смысле назвать квинтэссенцией религиозности как таковой. И взгляд фарисеев на мир, на свою жизнь и на свою историю был, естественно, религиозным.

Иисус пытается вывести их за рамки этой религиозности. Он, например говорит им: вы думаете, вы свободны? А грех? Или рабство греху вы рабством не считаете? Вы потомки Авраама? Так быть потомком Авраама означает продолжать то дело, которое он начал, а не декларировать свою верность традиции. А что делаете вы? Хотите убить меня за то, что Я вам свидетельствую о том, что Мне открыто Богом? И это вы считаете делом, достойным Авраама? Иисус всё время пытается вывести слушающих Его людей за рамки их собственной религиозности.

Он хочет дать им понять, что такое духовная жизнь во всей её чистоте и полноте. Не ограниченная никакими человеческими рамками, включая религиозные. Он говорит слушающим Его людям: Традиция — это не религия. Традиция — это жизнь с Богом и в Боге. Всякий, кто живёт такой жизнью, продолжает Традицию. Авраам — не основатель новой религии, он положил начало Традиции богообщения и жизни с Богом.

И только так можно продолжить его дело. Подлинная Традиция, Традиция с большой буквы и есть Традиция жизни с Богом. А полнота и завершение этой Традиции — жизнь в том самом Царстве, которое принёс в мир Он, Иисус. Вот об этой жизни и пытается Спаситель рассказать слушающим Его фарисеям, повергая их в полное недоумение. Недоумение, постепенно перерастающее в раздражение, а там и в ненависть. И приводящее земной путь Христа к закономерному в такой ситуации исходу.

Евреи всегда считали себя детьми (потомками) Авраама, и это несомненный исторический факт. Этого факта каждому еврею во все времена было достаточно, чтобы считать себя принадлежащим к народу Божьему. Но вот приходит Мессия — и ставит вопрос иначе.

Оказывается, мало быть потомком Авраама по крови, надо быть ещё его преемником по духу. А с этим сложнее. В самом деле: как поступил Авраам? Он пошёл за Богом, Который его позвал. Но что это для него означало? О позвавшем его Боге Авраам не знал ничего, для него Бог Израиля был ещё неведомым Богом. Знакомился с Ним Авраам уже по пути в Палестину, и позже, в самой Палестине. А вначале надо было просто довериться Тому, Кого не знаешь. Поверить при первой встрече. Авраам, конечно, слышал голос Бога, но ведь в те времена услышать голос какого-нибудь бога или духа было не такой уж редкостью.

Богов и духов было много, голосов было тоже много, а вот кому доверять — решал для себя сам человек. Голос же, позвавший за собой Авраама, был голосом Неведомого. Обещал этот голос много, но можно ли ему верить? Авраам поверил. Сердце подсказало ему, что Неведомый не обманывает. И в этом он полная противоположность тем глубоко религиозным, но очень недоверчивым фарисеям, которые всё время требовали от Иисуса доказательств Его мессианства. Да притом ещё таких доказательств, которые соответствовали бы их собственным представлениям о Мессии.

Будь Авраам таким, еврейского народа не было бы, просто потому, что такой Авраам никогда бы не поверил неведомому Богу. И, конечно, при такой открытости, какая была свойственна Аврааму, он бы никогда не стал преследовать или тем более покушаться убить человека, пытающемуся рассказать ему о его Боге что-то новое. Этим-то и отличается Авраам от тех, кто оказался его потомками по крови, но не по духу. У Авраама были все возможности войти в Царство. А вот у его потомков с этим были большие проблемы. Не у всех, конечно, но у многих. Особенно у тех, кто считал себя совершенно готовым и к встрече с Мессией, и к Царству.

Христос обращается к уверовавшим, но даже им нелегко усвоить услышанное. По человечески нежелание признать себя рабами можно было бы даже и понять, вот только дети Авраамовы долгое время были рабами в Египте, и каждый год весь народ праздновал воспоминание об освобождении. О чём же вспоминали принимавшие участие в праздничном ритуале, если с такой лёгкостью в их сердцах взыграло горделивое нежелание признать себя потомками древних рабов? А ведь если память о былом рабстве вытеснена, исчезает и благодарность Тому, Кто от рабства избавил.

Но Христос идёт дальше и называет главное рабство - порабощение греху, а оно и впрямь посильнее социального рабства. Со времён земной жизни Христа рабовладение, пусть не окончательно, рухнуло или зашаталось во всём мире, общественное мнение к нему нетерпимо. Но кто назовёт страну, свободную от рабства греху, отношение к которому более, чем терпимо?

За потомками Авраама Христос отрицает право называться его детьми, не поступая подобно Аврааму. Мало иметь генеалогическую или традиционную связь со славными предками, доказавшими верность Богу, надо и самим проявлять верность Ему в делах, а иначе можно попасть под власть другого персонажа, стремящегося усыновить только для того, чтобы погубить. И это относится не только к древним иудеям, но и к нам, гордящимся тем, что великие святые были нашими соотечественниками.

Следующие, наиболее жесткие слова Иисуса обращены к... поверившим в Него иудеям. Видимо, они уверовали как-то не так, как хотел того Господь. Стало быть, и нам необходимо задуматься: так ли мы верим или нет? Они с гордостью заявляют, что рождены свободными, будучи детьми Авраама, избранным народом. Поэтому им не нужна свобода (они не рабы), не нужна истина (они ее уже знают). Они называют своим отцом Бога, но это следует уже из их принадлежности к святому народу, от них не требуется никакой шаг для усыновления Господу. И что самое страшное, все это характерно не только для иудеев. Разве мы верим не так? Разве мы не считаем себя избранными, у которых свобода и истина лежат в кармане, а Богу мы давно уже Свои люди? Если так, то зачем нам верить в Иисуса? Задумаемся над этим...

Обращаясь к тем, кто Ему поверил, Иисус продолжает говорить им о Царстве, которое Он принёс в мир. Он говорит: если сохраните Моё наставление («пребудете в слове Моём»), то вы мои настоящие ученики, и тогда вы познаете истину, которая даст вам свободу (ст. 31 – 32). Его не понимают, ему говорят: мы и без того свободны, мы не рабы, мы дети Авраама (ст. 33). И тогда Иисус говорит то, что фарисеям, как людям религиозным, слышать было крайне странно и неприятно. Он говорит им: вы рабы греха, и, пока не избавитесь от него, останетесь рабами. И тогда вам не войти в Царство и не удержаться в нём, ведь навсегда в доме может остаться только сын, но никак не раб (ст. 34 – 36). Такое утверждение, как видно, настолько возмутило слушателей, что у них вновь возникло желание убить Иисуса (ст. 37). Сам Иисус объясняет это просто: они не вмещают того, что слышат от Него. В самом деле, слушавшие были все людьми глубоко религиозными, строго соблюдавшими нормы и правила ритуальной чистоты, подробно расписанные в Торе. И вдруг этот странный Человек обвиняет их в том, что они погрязли в грехе, погрязли настолько, что, если не предпринять каких-то особых, сверхъестественных усилий к очищению, то в Царство им не войти! По-видимому, даже доверившись Иисусу, они ожидали от Него всего, чего угодно, но только не этого! А Иисус просто пытался объяснить им разницу между той относительной чистотой, которая возможна в непреображённом мире, и чистотой Царства, не допускающей никакого греха. И снова слушающие Иисуса пытаются прикрыться религиозной традицией: в ответ на слова Иисуса о желании убить Его (ст. 37 – 38) они ссылаются на отцов, и прежде всего на Авраама, потомками («детьми») которого считают себя все евреи (ст. 39). Но Иисус не оставляет им этого укрытия. Он говорит им о том, что быть наследником Авраама означает не просто принадлежать к одному с ним племени, а быть одного с ним духа, «делать дела Авраамовы» (ст. 39 – 40). И тогда в ход пошёл последний аргумент: мы народ Божий, отец наш Бог (ст. 41). Но Иисус и тут не щадит собеседников, Он говорит: народ Божий — это те, кто делает дела Божии. Он говорит: вы сами видите, что Я делаю дело Божие, и Я ни в чём вас не обманывал; так почему же вы Мне не верите? Так ли поступают те, кому Бог отец (ст. 42 – 47)? И тогда люди, ещё недавно, казалось, поверившие Иисусу, прямо говорят Ему: теперь всё ясно, Ты одержим нечистым духом (ст. 48). На такое обвинение Иисус, как видно мог ответить лишь одно: Я чту Бога, а вы Меня за это поносите; но кто останется верен тому, что Я говорил («соблюдёт слово Моё»), тот приобщится к жизни Царства («получит жизнь вечную») (ст. 49 – 51). А после этого Ему пришлось, в ответ на недоумение слушавших (ст. 52 – 53), засвидетельствовать и о Своём мессианстве. Согласно традиционным иудейским представлениям, Мессия и Его приход был задуман Богом ещё до создания мира, потому-то Иисус и говорит о Себе, что Он опередил Авраама (ст. 54 – 58). И тогда в ход идёт последний аргумент: камни (ст. 59). Как видно, идти за Христом оказалось не так просто, как казалось поверившим Иисусу фарисеям. Для этого нужно было, как минимум, признать собственную несостоятельность, признать тот факт, что, несмотря на всю свою религиозность, человек не имеет никаких шансов на Царство, если не доверится Спасителю и не позволит Ему приготовить себя к этому главному шагу на своём духовном пути. Такое признание, очевидно, даётся нелегко. Но иного пути в Царство нет.

Разговор Христа с иудеями, который мы читаем сегодня в Евангелии от Иоанна, происходит с огромным напряжением, которое очень заметно в евангельском тексте. Господь говорит страшную правду, слышать которую для иудеев решительно невозможно, а противопоставить ей нечего. «Кто из вас обличит Меня в грехе» (в Синодальном тексте — «в неправде»), восклицает Господь. Авторы Синодального перевода даже не нашли возможным поставить такое слово применительно ко Христу, хотя в греческом оригинале стоит именно оно. Если же обличить Господа Иисуса в грехе невозможно, то из этого с очевидностью следует, что Он говорит истину, и иудеи не хотят принять ее из-за того, что сами пребывают в грехе.

Противопоставить словам Христа нечего, поэтому иудеи «переходят на личности». «Ты самарянин и бес в Тебе», говорят они. В нашей сегодняшней реальности такого рода аргумент звучал бы «Ты сумасшедший, еврей и чеченец», потому что иудеи относились к самарянам так, как мы, к стыду нашему, относимся к некоторым народам. Между прочим, иудеи здесь весьма неоригинальны: мы все, когда спорить невозможно, начинаем поносить того, с кем спорим.

Поражает при этом, насколько разнится то, что говорят спорящие стороны. Слова Христа существуют в каком-то ином измерении, Он не опускается до пикировки на человеческом уровне. И поэтому для нас важно содержание того, что Он говорит, независимо от перипетий полемики. В первую очередь, Он говорит о том, что Он чтит Отца Небесного, и речь здесь идет о том богопочитании, от которого отрекается все грешное человечество. В этих словах залог грядущего создания Церкви, которая станет Телом Христовым и участвуя в которой, мы участвуем в этом Христовом почитании Отца. И, конечно, исключительную важность имеют для нас слова о том, что соблюдающий слово Его не увидит смерти вовек. Ведь это единственная для нас надежда разделить со Христом Его победу над смертью.

Обращаясь к слушающим Его фарисеям, Иисус всё время старается вернуть их к самым основам того, что называется духовной жизнью. Он говорит им: вы же видите, что Я делаю, и всё же бесчестите Меня. Значит, вы не от Бога. На первый взгляд, аргумент может показаться несколько странным: ведь Иисус Сам прекрасно понимает, что Его слушатели сомневаются в Нём и не доверяют Ему. Заявлять им при таком к Себе отношении, что, мол, Я от Бога, а вы, если Меня не принимаете, то, стало быть, не от Бога, на первый взгляд, несколько наивно: делать себя критерием, когда тебе не верят, кажется наивностью. Но ведь Иисус говорит не о Себе Самом, а о Своих делах. О тех самых делах, о которых и многие фарисеи не могли сказать ничего, кроме того, что они от Бога. Простая логика должна была бы заставить их в таком случае признать и то, что Совершающий эти дела тоже от Бога. Но ничего подобного не происходит. Что же мешает слушающим Иисуса признать очевидное? И что хочет сказать Он, говоря им, что «их отец — дьявол»? Конечно, когда дело касается лжесвидетельства, т.е. прямого нарушения девятой заповеди, притом нарушения, в котором нарушители не собираются раскаиваться, можно говорить уже о прямом подчинении дьяволу, как духу лжи. Но почему так происходит? Ведь речь идёт о людях глубоко и искренне религиозных, для которых сознательное нарушение заповеди означает измену собственной религии! Так; но, как видно, всё это справедливо лишь до тех пор, пока дело не касается религии, как таковой. А если находится Кто-то, Кто посягает на религию саму по себе, Такого считают врагом по определению, и заповеди на Него уже не распространяются: ведь Он сам ставит себя вне того религиозного закона, которому следуют фарисеи. С таким нечего разговаривать, «он самарянин» (страшнее ругательства на религиозном языке фарисеев было, наверное, не придумать), «в нём бес», и неважно, что Он творит чудеса: чудеса не доказательство, если Совершающий их не соответствует религиозным нормам. А Иисус вновь и вновь пытается вернуть Своих слушателей к нормальному, не религиозному, а духовному видению ситуации: смотрите не на свою религию, говорит Он им, а на Того, Кто делает дела Божии, смотрите непредвзято, незашоренными глазами. Иначе попадётесь в сети отца лжи. И потеряете всё, несмотря на всю свою религиозность.