Мысли вслух на Лк 19:1-27

Если раньше Иисус вызывал неудовольствие благочестивых людей Своим общением с мытарями (откупщиками) и грешниками (теми, кто открыто не соблюдал закон), то теперь Он переходит все границы: Он входит в дом главного душегуба и объявляет ему прощение грехов только за то, что он пообещал исправиться. Он мотивирует это тем, что Закхей, дескать, тоже «сын Авраама». На том языке это означает, что он — тоже человек, что Бог сотворил его для Себя, для жизни и радости. Теоретически, мы тоже знаем, что «человек создан для счастья», но для нас человечество все равно делится на тех, что это счастье заслужил и кто его не заслужил, на достойных и недостойных. Мы-то сами, конечно оказываемся среди «лучшей части», вот почему фарисеи, как и все нормальные люди «начали роптать», когда Христос оказался в доме «грешного человека». Господь умеет видеть человека в каждом, и этому умению следует учиться.

Что подразумевается под минами серебра (или талантами в другом варианте) в этой притче? Это не просто «таланты», вроде умения играть на скрипке или перемножать в уме четырехзначные числа. Очевидно, это вообще всё, что нам дано. (А что нам не было дано?) Всякое благо, которое хоть изредка встречается в нашей жизни, может послужить подходящей валютой для приобретения Царства Божьего. Не то что бы его можно было купить, но в него можно «инвестировать». Вот Закхей, например, не пожалел своих денег и репутации уважаемого, как сейчас принято говорить, «бандита». Много кто не пожалел своей жизни, или по крайней мере, комфорта, «житейского счастья». А нам часто жалко улыбнуться встречному. Жалко сил помочь своим близким, жалко времени, чтобы остановиться от суеты, подумать о вечном. А духовная скупость ведет к банкротству еще быстрее, чем материальная. Все потому, что во-первых, процент с духовных операций гораздо выше, а во-вторых, духовные ценности нельзя хранить наличными — они быстро девальвируются. Итак, евангелие зовет нас как можно быстрее пускать в оборот чужие «средства», тем более, что своего-то у нас ничего нет.

Сегодняшнее чтение вновь возвращает нас к вопросу о том, кто и как входит в Царство. А главной темой его оказывается решимость, без которой в Царство не войти. Демонстрацией такой решимости становится поступок Закхея, который, занимая немалый пост, тем не менее не постеснялся залезть на дерево с тем, чтобы иметь возможность увидеть Иисуса (ст. 1–4). А решимость Закхею требовалась немалая: ведь, по религиозным понятиям того времени, он, как и все мытари, совершил грех, очиститься от которого было невозможно.

Иисус оценил его решимость, дав ему, как и каждому, возможность начать новую жизнь, которой Закхей незамедлительно воспользовался (ст. 5–10). О решимости же говорит и рассказанная Иисусом притча (ст. 12–27). Очевидно, для того, чтобы вести коммерческие операции с деньгами, взятыми в долг, нужна смелость и решительность, ведь в случае неудачи отвечать перед кредитором придётся собственным имуществом, особенно если кредитор этот действительно «человек жестокий» (ст. 21). И тем не менее вложить взятые в долг деньги в прибыльный бизнес оказывается единственно возможным выходом, иначе получивший кредит теряет всё, подобно рабу, вернувшему хозяину взятую в долг сумму без прибыли (ст. 24–27).

Рассуждая применительно к нашему миру, можно было бы сказать, что хозяину не нужны рабы, не приносящие дохода. Но то же самое, в известном смысле, можно было бы сказать и о Том, Кто правит в Царстве: Ему тоже надо, чтобы каждый, получивший полноту от полноты Царства, затем эту полноту приумножил, иначе Царство не будет распространяться в мире, который оно должно преобразить и включить в себя. И потому Царство невозможно принять с тем, чтобы затем хранить его в укромном месте, как нерешительный раб данные в долг деньги, с тем, чтобы в день возвращения Спасителя предоставить Ему сбережённое, как доказательство верности. Ведь это не мы получаем Царство, а оно принимает нас, и мы лишь до тех пор остаёмся его частью, пока оно живёт в нас. Но в нашем, ещё не преображённом, мире жизнь Царства означает его распространение, и если мы не участвуем в этом процессе, то очень скоро выпадаем из Царства, теряя его. И неудивительно: ведь жизнь Царства предполагает, прежде всего, отношения с Богом и с людьми, а здесь не может быть остановки, любые отношения существуют только в динамике, если же динамики нет, они умирают. Но динамика и означает изменения, если отказаться от изменений в стремлении сохранить всё так, как было в самом начале, когда отношения только установились, они умрут. А вместе с ними умрём для Царства и мы, если не решимся на предложение Спасителя, зовущего нас за Собой по пути к полноте жизни.

Сегодня мы читаем рассказ евангелиста Луки об обращении Закхея. Начиная с этого дня воскресные чтения из Евангелия будут давать нам пищу для размышлений и молитвы, которые помогут нам приготовиться к Великому посту и, следовательно, в известной степени — к Пасхе. И начинается этот путь для нас с рассказа о Закхее, начальнике мытарей, который пренебрег своим социальным положением, лишь бы увидеть Господа Иисуса.

Человек небольшого роста, он не мог приблизиться ко Христу из-за толпы. Важно обратить внимание на то, чем именно Закхею пришлось поступиться. Ведь он был не только богатым человеком, но и начальником налогового управления. Он представлял римскую власть и его деятельность по сбору налогов и пошлин касалась каждого из жителей Иерихона. Иудеи презирали мытарей как предателей, но боялись римской власти. Поэтому «уронить себя» в глазах горожан означало для Закхея и неисчислимые трудности, и всплеск социального презрения. Все это, выражаясь словами апостола Павла, он «почел тщетою».

Мы читаем этот рассказ потому, что во время приближающегося поста каждому христианину дается возможность искать Христа, не задумываясь о том, как сам ты выглядишь в глазах окружающих. И поэтому так важен для нас пример Закхея. И поэтому так важно, что Господь вознаграждает его словами: «Ныне спасение дому сему».

«И еще вспоминается Закхей, мытарь, человек маленького роста, которому хотелось хоть одним глазком взглянуть на Спасителя. И сквозь толпу он пробиться не мог, и люди его презирали, что он был мал ростом, но он залез на дерево и сидел там, и смотрел... И Господь его позвал, и пришел к нему в дом.

И вот мы также малы ростом, духовно. И мы вовсе не заслужили того, чтобы Он к нам пришел. Но Он, однако, приходит...

Господь сказал Закхею: “Сегодня Я буду с тобой”. И каждому из нас Он говорит: “Сегодня Я буду с тобой”.

“Я буду с тобой”, — говорит Господь; что нам еще нужно!? Только хорошенько понять, что Он приходит в дом плохо подготовленный, не в такой дом, где все ждут Гостя, где все блестит и все украшено, а в дом захудалый, темный, полный пыли, как бы брошенный.

Такова наша душа с её маловерием и нерадивостью, леностью духовной, с молитвой, которая еле-еле теплится, как затухающий огонек. С пренебрежением к заповедям и уставам церковным, с вечным раздражением на все, с постоянным озлоблением и осуждением друг друга.

Ты приходишь к нам,
а наши мысли в это время витают далеко...
И получается, что не Ты наш Царь,
а наша гордость, своеволие, самолюбие,
честолюбие, тщеславие,
вся та суета, за которой мы бежим,
за которую мы цепляемся»

(отец Александр Мень, по книге Андрея Еремина «Пастырь на рубеже веков»)

Иногда, чтобы увидеть Иисуса, нам приходится сделать что-то, что кажется нам невозможным. Это не потому, что Бог хочет наказать нас. Бог хочет показать нам, что мы созданы им для большего, для вечности, для любви. Бог не может просто собрать всех погибающих грешников и изменить их — это было бы насилием. Бог помогает стать другими тем, кто готов к этому, кто хочет изменится, отказаться от чего-то.

Может быть гордый начальник мытарей Закхей никогда не решился бы обещать то, что он обещал Иисусу («Половину имения моего я отдам нищим и, если кого чем обидел, воздам вчетверо»), если бы перед этим он, преодолевая гордыню, стыд за свой маленький рост, неловкость, не залез бы на дерево, чтобы увидеть Бога. Иисус увидел его на смоковнице, и, наверное, сидя на смоковнице и краснея от стыда, Закхей уже изменил в себе что-то настолько важное, что ему не трудно было полностью переменить свою жизнь. Закхей сделал шаг к смирению и Господь побудил его шагнуть в любовь.

Что означают слова Иисуса о Сыне Человеческом, Который пришёл с тем, чтобы «взыскать и спасти погибшее»? Означают ли они, что каждый грешник считался погибшим? Или речь идёт, как иногда толкуют это место, о первородном грехе, от которого Спаситель пришёл избавить человеческий род? А может быть, ни то, ни другое? В самом деле, ни в яхвизме, ни в иудаизме никогда не существовало представления о том, что раз совершённый грех губит человека безвозвратно. Грех оскверняет, но, если раскаяться и совершить соответствующие очистительные ритуалы (включавшие в себя омовение и жертвоприношение), от греха и от его последствий можно было избавиться. Но возможно это было лишь в том случае, если грех был совершён невольно, по слабости или по неведению; грех же, совершённый сознательно и добровольно, даже если человек в нём раскаивался, довлел над человеком всю жизнь, очиститься от его последствий, согласно традиционным представлениям, было невозможно, даже если сам грех был прощён. В таком положении были тогда в Иудее все «мытари», сборщики налогов, сотрудничавшие с римской властью: с точки зрения Синагоги, такое сотрудничество было актом коллаборационизма, страшным грехом, притом грехом, совершённым как раз сознательно и добровольно. Но Иисус, принесший в мир Царство, смотрит на таких грешников иначе. Он даёт каждому ещё один шанс. Даёт возможность начать новую жизнь с чистого листа. И начать её в Царстве.

Будучи начальником мытарей, Закхей мог бы гораздо проще удовлетворить своё желание увидеть Иисуса. Для этого ему было достаточно приказать стражникам разогнать толпу, причём он поступил бы так, как считалось и считается совершенно естественным. К соблазнам, исходящим от власти и богатства, для человека, имеющего вес в обществе, при обращении добавляется соблазн любой ценой держаться за богатство и влияние под тем предлогом, что их можно использовать во благо. Такое и в самом деле возможно, если надеяться на Бога и Его волю, но если обращение не стало глубоким и мы продолжаем надеяться на благополучие больше, чем на его Подателя, оно не станет благотворным. И дело вовсе не в количестве материальных благ, а в привычном следовании прежним представлениям и образу жизни. Слишком часто, придя в Церковь, мы боимся начать качественно новую жизнь и пытаемся сделать из веры дополнительную приправу к привычным блюдам.

Но не таково обращение Закхея, меньше всего думающего о том, престижно ли ему залезать на дерево, когда рядом Иисус. Если встаёт вопрос о необходимости резко изменить ход всей жизни, то такие мелочи, как положение или привычка к богатству могут легко уйти с переднего плана. Поднявшись на дерево, Закхей не побоялся уронить себя в глазах окружающих, и поэтому был высоко поднят Иисусом.

Увы, в тот момент, когда Христос проявил расположение к раскаявшемуся грешнику, не только фарисеи, как в других евангельских эпизодах, но и все, видя то, начали роптать. Человеческое восприятие слишком часто бывает зациклено на поверхностно- привычном рассмотрении людей и их дел, на инерции устоявшихся суждений. Но благодаря Христу мы имеем возможность избавиться от ослепляющей нас привычной банальности.

Сегодня мы читаем рассказ евангелиста Луки об обращении Закхея. Начиная с этого дня воскресные чтения из Евангелия будут давать нам пищу для размышлений и молитвы, которые помогут нам приготовиться к Великому посту и, следовательно, в известной степени — к Пасхе. И начинается этот путь для нас с рассказа о Закхее, начальнике мытарей, который пренебрег своим социальным положением, лишь бы увидеть Господа Иисуса.

Человек небольшого роста, он не мог приблизиться ко Христу из-за толпы. Важно обратить внимание на то, чем именно Закхею пришлось поступиться. Ведь он был не только богатым человеком, но и начальником налогового управления. Он представлял римскую власть и его деятельность по сбору налогов и пошлин касалась каждого из жителей Иерихона. Иудеи презирали мытарей как предателей, но боялись римской власти. Поэтому «уронить себя» в глазах горожан означало для Закхея и неисчислимые трудности, и всплеск социального презрения. Все это, выражаясь словами апостола Павла, он «почел тщетою».

Мы читаем этот рассказ потому, что во время приближающегося поста каждому христианину дается возможность искать Христа, не задумываясь о том, как сам ты выглядишь в глазах окружающих. И поэтому так важен для нас пример Закхея. И поэтому так важно, что Господь вознаграждает его словами: «Ныне спасение дому сему».

Закхей – удивительно симпатичный человек. Евангелист сообщает нам о том, что он был мал ростом. С одной стороны, это необходимо просто для того, чтобы объяснить его необычный поступок. Но, с другой стороны, давайте попробуем сжиться немного с этим образом. Люди невысоко роста очень часто имеют больное или ранимое самолюбие, потому что в детстве, а впрочем, и потом, их часто дразнят, над ними издеваются мальчишки. Вспомните в подтверждение хотя бы сказку Вильгельма Гауфа «Карлик Нос». А теперь представьте: такой человек забирается прилюдно на дерево, словно бы кошка, не боясь вновь сделаться посмешищем у людей.Нам это напоминает отдаленно что-то юродивое. Мы всегда стоим перед этим выбором: мнение людей или стремление к Богу. Если вы живете в атеистической среде, вам могут говорить в глаза или за глаза (но вы это всегда чувствуете), что у вас не все дома, что вы ходите в церковь, в семье, мол, не без урода. Всякое может быть. Но что за разница, что над тобой могут посмеяться люди, и что ты можешь увидеть Бога. В одной из песен Владимира Высоцкого есть такие слова: «Жираф большой, ему видней». А если вы настолько малы ростом, что даже старый попугай не вступится за вас с такими словами, сколько надо иметь любви к Богу, чтобы все преодолеть. Будем же стараться видеть в евангельских героях живых людей, ибо они ими и были, и как-то сдруживаться с ними, как мы сдруживаемся с членами нашей общины.

Как Спаситель находит тех людей, в чей дом Он готов войти? Наверное, так же, как и тех, кого Он зовёт пойти за Собой. И всё же — как? Вот Закхей — человек, ни по каким принятым в религиозной среде меркам для посещения не подходящий. Не просто сборщик налогов — начальник, как сказали бы мы сегодня, местной налоговой службы. Занятие само по себе сомнительное, а уж в тех конкретных условиях тем паче: ведь работать-то надо было на римскую власть, на чужаков, можно сказать, на оккупантов.

Конечно, налоги платили даже самые религиозные фарисеи, в чьём благочестии не сомневался никто, кроме, пожалуй, зелотов — но те уж были самыми настоящими фанатиками, призывавшими к религиозной войне с Римом до победного конца, до прихода Мессии. Однако платить налоги — одно, а помогать их собирать — совсем другое. Первое — дело вынужденное, второе — добровольное. А добровольный грех не прощается, от его последствий не очистишься, даже после искреннего раскаяния. Воля ко злу — вещь страшная и необратимая, так думали верующие евреи того времени.

Закхей, похоже, очень хотел этой самой обратимости. Оттого и на дерево полез, невзирая на солидный пост — слышал, видимо, что ходит по Иудее и Самарии Кто-то, Кто может очистить даже от греха, совершённого по доброй воле. А такое желание чистоты, избавления от греха — Божьему взгляду видно сразу. А значит, и взгляду Мессии тоже — Он ведь видит ситуацию Божьим взглядом. И сразу же направляется в дом к тому, кто хочет избавления от власти греха. Затем ведь и пришёл Христос, чтобы избавить от власти греха тех, кто хочет избавиться от неё. И дать возможность таким людям начать жизнь с чистого листа — в Своём Царстве.

Слова Христа несут нам великую радость, но и следовать этим словам, быть может, труднее всего. Позиция, которую Господь Иисус обозначает этими словами, вызывала больше всего возмущения и протеста со стороны окружавших Христа книжников и фарисеев.

Эти слова Христа ко многому обязывают нас. Прежде всего, очень важно помнить их, когда мы видим тех, кто нам неприятен, кто своим обликом или поступками вызывает наше возмущение, кого мы считаем «плохими». Именно их, погибших (не погибающих, но уже погибших окончательно) пришел найти и спасти Господь Иисус. Очевидно, презирать их после этого никак невозможно.

Но главное — он пришел взыскать и спасти нас, каждого из нас. Не каких-то прекрасных праведников, которые заслужили и стали достойны воздаяния, а нас, погибших под тяжестью неизлечимых грехов.

Евангелисты не раз упоминают о том, что Иисус во время Своего земного служения бывал в самых разных домах. В том числе и в таких, в которых, с точки зрения благочестивых религиозных людей того времени, бывать было просто неприлично. Но Иисус не обращает внимания на общепринятые мнения. Он бывает там, где считает нужным бывать, и общается с теми, с кем считает нужным общаться. И дело, разумеется, не в том, что Он ищет скандала или желает эпатировать добропорядочное общество. Дело просто в Его служении. И в Его земном пути.

В пути, который вообще определялся не обществом с его стандартами и мнениями, а Его небесным Отцом. Но и характер служения, конечно, тоже имел значение. Сам Иисус говорил, что врач нужен не здоровым, а больным. Нельзя быть врачом и общаться с людьми исключительно здоровыми и благополучными. Конечно, во всём этом была и ещё одна сторона, которую мы сегодня называем обычно ритуальной. Хотя, наверное, точнее было бы назвать её проблемой сохранения чистоты.

Осквернение ведь было главной проблемой иудейского религиозного общества. Да и не только иудейского: религиозному сознанию боязнь осквернения была свойственна во все времена. Оно и понятно: осквернение мешает освящению, мешает Божьему воздействию на человека. Осквернение отделяет человека от Бога, и, что бы человек ни делал, пока он нечист, всё бесполезно.

Более того: осквернившись, человек откатывается назад в своих отношениях с Богом: стоит оскверниться, и все, как иногда говорят, «духовные наработки» пойдут насмарку. А ведь общение с сознательными грешниками, пребывание с ними в одном доме или тем более за одним столом, как считалось в те времена, оскверняет как таковое, даже если ничего плохого общающийся с такими людьми сам не делает.

Иисус общается именно с такими людьми, от которых можно оскверниться. Конечно, будь Он обычным человеком, всё было бы как раз так или примерно так, как ожидали окружавшие Его благочестивые люди. Но Он несёт в Себе всю полноту Царства. Такую, которая превосходит всякую греховность. Поэтому Ему осквернение не страшно. Ведь всякое осквернение — торжество греха. А греху в Царстве места нет, поэтому Мессии никакая скверна не страшна.

Образ жестокого хозяина, который «берёт, чего не клал, и жнёт, чего не сеял», может показаться несколько странным. В самом деле: по общему смыслу притчи, речь идёт не о человеке, а о Боге. Но ведь и Бога каждый видит по-своему, обычно сообразно своему собственному духовному состоянию.

В самом деле: даже если ограничиться одним лишь текстом притчи и иметь в виду тот образ хозяина, который мы там видим, вряд ли можно говорить о нём как о человеке жадном и жестоком. Конечно, он, оставляя своим рабам некую сумму, надеется на соответствующий доход по возвращении, но ведь такова сущность денег: они должны быть в обороте, иначе само владение хоть сколько-нибудь крупной суммой теряет всякий смысл.

Конечно, тут риск, но хозяин ведь и не против, чтобы те, кому он доверил свои деньги, рисковали. Неизвестно, какой была бы реакция хозяина на убытки от неудачного вложения, но его реакция на отказ пускать порученные суммы в оборот в притче описана совершенно ясно. И, как во всякой притче, пущенные в оборот деньги символизируют здесь нечто, относящееся к духовной жизни. Причём речь скорее нужно вести даже не о деньгах как таковых, а именно о готовности пустить их в оборот. О той динамике, без которой деньги перестают иметь смысл.

Бог даёт человеку жизнь для того, чтобы она существовала в постоянной динамике. Жизнь — во всех её проявлениях, от самых высоких и духовных до самых обычных природных — может существовать только в динамике. И только открытость человека миру и доверие Богу могут сделать эту динамику реальной. У того раба, который предпочёл спрятать деньги, не было ни того, ни другого. Он был уверен, что хозяин даёт ему деньги с тем, чтобы потом у него была возможность потребовать у своего раба отчёта и вернуть своё. Ему и в голову не приходило, что от хозяйских денег возможна польза и ему самому, и его хозяину.

Он был уверен, что от хозяина вообще ничего хорошего ждать нельзя. И получил сообразно своим ожиданиям. Бог даёт человеку жизнь вовсе не для того, чтобы найти повод лишний раз укорить его или наказать, а для того, чтобы жизнь эта выросла в нём до той полноты, которую человек может вместить. Но если человек видит в Божьем даре ловушку, он и окажется в ловушке. И не Бог загоняет туда человека. В свою ловушку человек идёт сам. По собственному выбору.

Это заключительные слова притчи о трех рабах, получивших от господина различные суммы и по-разному использовавших их. Сама притча неотделима от того контекста, в котором Господь ее произносит. Именно восходя в Иерусалим Он предлагает ее ученикам, и это означает, что Он сравнивает Свой приход в Иерусалим на Страсти с возвращением господина к своим рабам. Именно теперь наступает день посещения Божьего, как назвал этот момент Сам Господь. Именно у Креста выясняется, что ты сделал с жизнью, которую Бог вручил тебе. Не тогда, когда хотят «нечаянно взять» Иисуса и «сделать Царем», проверяется наша верность Ему. Напротив, верность Богу требуется от нас, когда Он унижен и умален пред людьми, когда род человеческий издевается над своим Создателем и насмехается над Ним.

Основное требование, которое предъявляется в притче к рабам, — использовать данное им в управление так, как это сделал бы сам господин. Важно даже не приращение данного им в управление богатства: господин не предъявляет претензий, если рост не слишком велик. Судя по тому, что сказано последнему, нерадивому рабу, важно именно соответствие образу действий господина. И еще один существенный аспект притчи заключается в том, что никому из рабов даже в голову не приходит, что оставленное им серебро принадлежит не господину, а им самим. В самом деле, такая мысль была бы очевидно ошибочной. Поскольку серебро здесь выступает в качестве символа жизни и возможностей человека, сказанное можно распространить на них. Ни жизнь, ни способность действовать в этом мире, не принадлежат нам самим — это дар, который мы получаем от Бога для того, чтобы использовать их по Его образу и подобию. Нам дается необходимая для этого свобода, но вместе с ней возлагается на нас и ответственность за то, как мы распоряжаемся данной нам жизнью.

Господь говорит нам, что судьба полученного дара жизни зависит от того, как мы им пользуемся. Тот, кто делает это в соответствии с замыслом Господа, получает с избытком. Тот же, кто поступает иначе, лишается всего. Эти слова пугают нас и часто вызывают протест. Нас страшит судьба нерадивого раба, и потому приговор господина кажется несправедливым. Но серебро в притче и наша жизнь в реальности не принадлежат нам, поэтому есть только один способ не подвергнуться участи нерадивого раба, а именно — быть верным. Это выбор, который приходится делать и отвечать за него, но нельзя же, в самом деле, отказываться от этой ответственности.

Рассматривая притчу о серебре, доверенном рабам, и мы, и первоначальные слушатели могли бы задать вопрос: хорошо, одни из вложивших серебро в дело получили прибыль, тот раб, который не захотел рискнуть, ничего не добавил к стартовому капиталу, а вот почему не рассматривается такая ситуация, когда человек неудачно вложил капитал и потерпел убытки? Разве так не бывает?

Конечно же, бывает, от неудач при деловом риске никто не застрахован. Но то, что доверил нам Отец Небесный, тем и отличается от земных денег, что не может принести убытков. Наши способности и возможности различны, поэтому мы не в одинаковой степени способны позаботиться о том, какой окажется прибыль от вложения полученных от Него даров. Но успех в благословляемых Им делах будет обязательно, поэтому возможность банкротства как следствия деловой активности в притче и не рассматривается. Уклонение же от применения полученных способностей ведёт к краху, да оно уже и является крахом. До поры до времени из состояния краха можно выйти, но затягивать выход не стоит...

Опыт показывает, что эта притча весьма трудна даже для утвердившихся христиан. Образ царя, как он описан в притче, указывает явно по знакомой нам уже мессианской библейской символике на Всевышнего Судию, а сама ситуация очень похожа на Последний Суд. Но сам этот образ ничего, кроме неприятия, отторжения и животного страха вызвать не может: жестокий, нелюбимый народом, алчный... и все это он подтверждает своими собственными словами и делами. Но так ли это в действительности, что это за образ на самом деле, кто есть его истинный прообраз, и если это всего лишь образ, то на чьем сознании он отпечатан? Обратим внимание на слова: «Твоими устами буду судить тебя, лукавый раб». Мы должны надолго задержать здесь свое внимание, чтобы правильно прочесть идущие следом слова: «Ты знал, что я человек жестокий, беру, чего не клал, и жну, чего не сеял». Когда мы прочитываем эти слова в обычном темпе, мы, как правило видим в них всего лишь подтверждение тому, что мы и так видим: что царь этот алчен, что народ его не любит, что несогласных он велит казнить пред его лицом. Так вот все это вписывается в один образ и затвердевает в мозгу, а слова «твоими устами» по-настоящему оказываются незамеченными. А вот если прислушаться к ним, то картина мгновенно кардинально меняется. Это всего лишь представление одного нерадивого раба о царе, причем представление, которое ничего хорошего сделать ему не помогло. Нам скажут, а как же представление всех «граждан», посылавших посольство и не желавших иметь такого царя? Но ведь это тоже только их представление. И наконец, но он сам говорит: «избейте их пред лицом моим». Однако подумаем, может быть, это всего лишь указание на известные слова псалма: Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих (Пс 109:1) или на слова другого псалма: «Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею; возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе; Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника» (Пс 2:6-9)? Тогда это действительно лишь указание на Судный день. На самом деле, здесь очень важный момент. Что часто подтачивает нашу веру, что заставляет нас страдать в смущении и сомнении? Часто мы видим, как люди, которые лучше всех, казалось бы, должны знать Бога, говорят нечто, что нам кажется полной дичью. И нас это смущает. Но мы не должны забывать, что это всего лишь их о Нем представление, хотя нам порой кажется, как и при чтении этой притчи, что оно такое очевидно соответствующее действительности. Заметим, наконец, что представление некоторых людей, упомянутых в притче, о царе мы так и не узнали. Представление людей, которые просто взяли и заработали деньги. Что они думают о царе? Этого мы не знаем.

Каждому из нас в первый момент невероятно трудно принять, что "всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет". Они кажутся сначала какой-то нелепой несправедливостью. На самом деле, эти слова полны глубочайшего смысла. Имеющий, обладающий чем-то обладает этим потому, что приобрел он это ценой труда. Это в особенности относится к плодам труда духовного. Если в том, что касается материальных вещей, кто-то может обладать тем, что не является плодом его труда, то в сфере духовной это невозможно. И Господь промыслительно устроил все так, что если мы, невзирая на то, что нечто, скажем, какое-нибудь понимание, кажется нам невозможным, бесконечно сложным, неправильным, все же прикладываем усилия, чтобы духовно этим овладеть, Господь прибавляет нам сил сверх того. Если же Он видит, что ничего не делаем, продолжая оставаться в своем неверии, нежелании понять или принять что-то, то Господь отнимает у нас и последнюю надежду. Иными словами, нельзя быть верующим до некоторой степени. Если мы только отваживаемся на какие-то попытки верить, то Господь очень быстро делает из нас глубоко верующих людей, давая сил преодолеть в себе все, что этому противоречит. Если же мы вроде и не против веры, но не прикладываем никаких усилий к тому, чтобы соединиться с Богом, Господь лишит нас и остатков нашей слабой веры.

Как и все притчи Спасителя, притча о десяти минах (как её обычно называют) — о Царстве. Иногда её интерпретируют в том смысле, что рабы — это те вожди, те духовные лидеры народа Божия, которым Бог поручал Свой народ на протяжении его долгой дохристианской истории, а Царь — пришедший спросить отчёта Мессия. Но такое «историческое» толкование, даже если и можно считать его отчасти верным, никак нельзя назвать исчерпывающим.

В притче присутствует ещё один аспект, связанный именно с Царством, и его, наверное, всё же нужно считать основным. Образ Царя, временно отлучившегося с тем, чтобы вернуться коронованным, очевидно, связан эпохой наступающего Царства, в которую мы живём. Спаситель действительно как бы оставляет нас и наш мир в день Своего вознесения с тем, чтобы однажды вернуться торжествующим Царём победившего Царства. В Его отсутствие Его служители заняты тем, что умножают доходы Его Царства.

Деньги и денежный оборот в данном случае — лишь символ. Дело не в каких-то накоплениях (пускай и «духовных»), а в самой природе Царства, в том дыхании Бога, которым оно пронизано. Дыхание — это процесс, его нельзя остановить, остановившееся дыхание исчезает, так же, как незаметно исчезают деньги, если их не пустить в оборот.

Дар Царя, плоть от плоти Его Царства, тоже исчезает, теряется, если нет доверия к Дающему и нет готовности действовать с тем, чтобы дар раскрылся, умножая полноту Царства и раздвигая его границы в нашем мире. Царство динамично, жизнь в нём — духовный процесс, который нельзя остановить. Он может остановиться, но от недоверия к Дающему дары, когда получивший дар смотрит на полученное как на обузу, которую ему навязали для того, чтобы потом подловить и наказать, а не как на возможность поучаствовать в событии уникальном и неповторимом — духовном становлении и раскрытии Царства в мире, который его одновременно ждёт и боится. Но если остановка всё же происходит, остановившийся и выпавший из жизни Царства в конце не получает ничего.

Конечно, Спаситель не такой, каким представлял Его себе хитрый раб, сделавший всё возможное, чтобы к нему нельзя было придраться. Но «твоими устами буду тебя судить», говорит ему Иисус: ты считал Меня таким, каким Я тебе казался, ты никогда не знал Меня настоящего, потому, что не хотел знать Меня; что ж, для тебя Я буду таким, каким ты ожидал Меня увидеть. Я не хотел быть тебе строгим и немилосердным судьёй. Но если ты не знаешь и не принимаешь никаких других отношений, кроме формально-юридических, если в ответ на Мою любовь ты можешь ответить лишь: «Возьми Свои деньги и оставь меня в покое, я больше Тебе ничего не должен», - то и Я не должен тебе ничего. Моё Царство не для тебя. Оно для тех, кто умеет принимать, не считая полученного, и отдавать, не считая отданного.

Такое отношение Спасителя к тем, кто возвращает Ему полученное без всяких попыток сделать для Него хоть что-нибудь, неудивительно. Ведь в Царстве действительно нечего считать и не с кем сводить счёты. Здесь получают всё, в полноте, сколько могут вместить. И отдают взамен всего себя. Целиком. Без остатка.