Мысли вслух на Исх 8:1-32

Египет в очередной раз повержен, и даже жрецы египетских богов признают победу Бога Израиля. Для автора и читателей этого рассказа Господь сильнее всех обстоятельств, всех врагов, даже упорного фараона и всей египетской державы. И здесь мы прикасаемся к удивительной тайне веры. Ведь почти каждый из нас знает и помнит ситуации, когда Бог побеждает неблагополучные обстоятельства, помогает в беде, исцеляет... Но мы также знаем случаи, когда Бог не исцелил, не спас, не предотвратил беду. Каждый день мы видим вокруг, в новостях и непосредственно, сколько несчастий случается в мире, и на этом фоне победоносный разгром Египта «казнями» от Бога кажется наивной и по-детски жестокой сказочкой о добром и строгом Боге, одним махом уничтожающем полчища врагов. Хватит ли у нас веры, чтобы, подобно библейскому автору, увидеть Божью победу посреди этого мира, еще до того, как это торжество будет явлено нашим глазам?

Наступает момент, когда даже ближайшее окружение фараона начинает признавать очевидное. Уже и маги («волхвы») говорят фараону: тут перст Божий, речь идёт не об обычных, естественного плана, событиях. Что это: прозрение людей? Может быть. Бывает, что человек совершенно искренне уверен в своей правоте тогда, когда на самом деле он глубоко ошибается.

Возможно, конечно, и другое: маги просто поняли, что отрицать очевидное дальше уже невозможно. Всякий человек ведь привержен своему мироощущению, своим концепциям, своему пониманию жизни. Для египетских магов признать силу какого-то пророка из варваров было далеко не просто. В самом деле: это ведь означало, что его Бог сильнее всех богов Египта, сильнее их самих и всей их магии. В принципе египтяне не сомневались в том, что Бог сильнее любого мага. Монотеизм был вообще Египту отнюдь не чужд, среди жрецов было не так уж мало верующих в Единого.

Они, однако, считали, что монотеизм — не для народа, не для масс. Даже те, кто искренне верили в Единого, были уверены: народ их не поймёт, народу нужны традиционные боги и традиционные культы, ничего более серьёзного и более глубокого он не ищет. Да и вообще народу, как думали в храмах и при дворе, серьёзная духовная жизнь в основном неинтересна, а кому интересна, тот найдёт дорогу: ведь храмы не закрыты, и при желании там всегда можно попробовать отыскать нечто большее того, чем довольствовался в те врмена среднестатический египтянин. Вряд ли придворные маги были исключением: они, скорее всего, не сомневались, что над всеми богами стоит Единый.

Другое дело признать какого-то неизвестного варвара пророком этого Единого. Для такого признания в сознании египетского жреца или мага должен был произойти самый настоящий переворот: ведь ни те, ни другие никогда не принимали варваров всерьёз. В то, что у них может быть какая-то подлинная духовная жизнь, они были склонны верить ещё меньше, чем в подлинную духовную жизнь основной массы своего собственного народа. Теперь, однако, приходилось признать очевидное: этот странный пророк из варваров действительно знает Единого и слышит Его голос. Так они и сказали фараону. Решение теперь было за ним.