Мысли вслух на Ис 50:4-9

Говоря о своём пророческом служении, Исайя упоминает «открытое ухо» и «язык ученика» («язык мудрых»). Что же он имеет в виду? Понятые буквально слова об «открытом ухе» предполагают опыт того пророческого слышания, при котором человек слышит голос Божий совершенно буквально, так же, как мы слышим человеческую речь. Но ведь такое слышание не связано напрямую с теми физиологическими механизмами, которые бывают задействованы в обычном случае.

Человек слышит Бога, даже если речь идёт о голосе, не так, как человека. Открытые Богом смыслы воспринимаются человеком непосредственно, и уже потом сам человек облекает их в слова своего родного языка. Тут нужен не столько острый слух или даже острый ум, сколько духовно внимательное сердце. Иначе вполне возможна ситуация, когда человек, по известному евангельскому выражению, имеет уши, но не слышит. Воля, не желающая слышать Бога, закрывает сердце человека от Божьего воздействия, а вместе с сердцем закрываются и уши: человек престаёт слышать Бога.

Но что же закрывает сердце от Бога? И что может помочь сохранить открытость? Исайя отвечает и на этот вопрос: язык ученика. Соответствующее еврейское выражение можно перевести и как «язык мудрых». Но даже при таком переводе речь идёт о мудрости того, кто ещё продолжает учиться. Может ли ученик говорить? Очевидно, да. Может ли он сказать что-то важное, мудрое, ценное? Вполне возможно. Но настоящий ученик никогда не считает себя вправе учить. По крайней мере, пока он ощущает себя учеником. Стоит лишь перестать ощущать себя учеником, и сердце закроется.

Слушать больше нечего, всё уже ясно. Можно начинать учить других. Ученик же никогда не учит. Он может поделиться с другими тем, чему научился, но он никогда при этом не перестаёт слушать. Идеальное состояние для пророка — одновременно слушать то, что говорит Бог, и свидетельствовать об услышанном. И пусть те, кому что-то не нравится в словах свидетеля, предъявляют претензии Богу: ведь это Он открыл свидетелю то, что открыл.

Та решимость, с которой пророк вызывает своих противников на суд Божий, может показаться нам сегодня несколько самонадеянной. Мы хорошо знаем, что безгрешных людей нет, а потому на этом Суде подсудимыми будем мы все, даже если по земным меркам перед своими противниками мы были абсолютно правы. Но пророк вовсе не обязательно имеет в виду именно последний Суд, тот, на котором в конце времён определяется судьба каждого в вечности. Всякое вмешательство Бога в события могло быть названо в те времена судом Божьим. Да и не только в те времена: иногда и мы сегодня (хотя бывает это нечасто) видим руку Божью в событиях собственной жизни или мировой истории.

Об этом-то Суде и говорит Исайя, и он уверен, что на нём он будет оправдан перед лицом своих врагов. Такая уверенность могла быть связана и с очевидностью ситуации тоже: ведь речь в отрывке явно идёт о гонениях, вероятно, перенесённых Исайей ещё до завоевания Вавилона персами: смутные отголоски какого-то конфликта между последним царём Вавилонии и еврейской общиной (так же, как и его конфликта с традиционным жречеством) можно найти и в вавилонских источниках, и в библейских книгах. Но дело было всё же не в одной человеческой правоте пророка.

Его конфликт с теми, кто ему противостоял, был не просто столкновением разных людей, стоявших на разных позициях. Это был конфликт человека, делающего дело Божие, с теми, кто противостоял планам Божиим и хотел их разрушить. Суд Божий был нужен ему не для утверждения собственной правоты и не ради торжества над врагами, а для того, чтобы дело Божие не остановилось, чтобы оно продолжалось и завершилось успехом.

Богу ведь тоже не нужно торжество ради торжества, Ему не надо никому доказывать Свою правоту. Ему важно осуществить Свой план спасения человека и сделать наш падший мир частью Своего Царства, преобразив его и изменив саму его природу. Каждый Его служитель оказывается частью этого плана, и Бог поэтому делает всё, чтобы каждый Его служитель преуспел в том, что касается возложенной Им на него миссии. В том числе и ради тех, кто видит в нём своего противника: ведь Бог не хочет ничьей гибели, он хочет, чтобы все, включая самых страшных грешников, обратились, раскаялись и остались живы.

Сегодня мы вновь читаем о послушании Отрока Господня — Мессии. Если внимательно прочесть этот отрывок, можно заметить, что связь между четвёртым-пятым и шестым стихами не очевидна: «Господь Бог дал Мне язык мудрых, чтобы подкреплять изнемогающего, Бог открыл Мне ухо» — и «Я предал хребет Мой биющим»... Получается, что побои, плевки, оскорбления — прямое следствие того, что Мессия слушает Отца и подкрепляет словом изнемогающих. Казалось бы, парадоксальная идея — но мы уже знаем, что с Иисусом всё было именно так. Его слова об Отце, слова утешения, света, истины вызвали ненависть многих — ведь во свете Христа становится заметно, какая тьма царит в наших сердцах. Конечно, проще уничтожить источник света, чем бороться с тьмой.

Но Сын Божий знает, как работает этот механизм. Он понимает, насколько силён грех — и именно поэтому Он переносит оскорбления и смерть, не бесстрастно, но в любви, зная, что не останется в стыде.

Говоря о своём пророческом служении, Исайя упоминает некие гонения, которым он подвергался. Но вместе с тем он говорит о Боге, открывшем ему ухо. Речь идёт, очевидно, о пророческом призвании Исайи: Бог дал ему услышать Свой голос, призывая на служение Себе. И тут же речь заходит о тех гонениях, которые, судя по словам пророка, начинаются сразу же вслед за этой встречей. Трудно точно сказать, о каких именно событиях биографии Исайи идёт речь. Ясно лишь, что его служение отнюдь не было простым. Но для самого пророка гонения оказываются естественным и логичным продолжением его призвания и последующего пророческого служения.

Это осознание Исайей внутренней связи его духовного пути с тем неприятием, которое он вызывал у окружающих, сделало его путь прообразом земного пути Христа, Который, разумеется, тоже прекрасно понимал причины отторжения Его теми, кто, казалось бы, должен был быть рад Его приходу. Речь идёт не просто о той ненависти к праведнику, которую (сознательно или бессознательно) испытывает всякий грешник, желающий оправдать свой грех.

Тут нечто большее: тут Царство, входящее в мир. А оно не вмещается ни в какие человеческие рамки: ни в политические, ни в социальные, ни в религиозные. Чтобы принять Царство, чтобы войти в него от всяких рамок приходится отказываться. А это страшно. Особенно страшно бывает обычно человеку за свою религиозность: ведь она важнее и социального статуса, и политических пристрастий. Конечно, свидетельство пророка — не свидетельство Мессии.

Мессия приносит Царство в мир, пророк лишь свидетельствует о нём как о том, чему в мир суждено войти. Но свидетельство Исайи, тот образ Мессии и Царства, который появляется в его проповеди, тоже не вмещался ни в какие традиционные рамки его эпохи. Неудивительно, что свидетельство пророка вызвало неприятие и противодействие, возможно, даже гонения и преследования. А Исайя между тем, похоже, прекрасно понимал, почему его гонят. И не строил иллюзий на счёт своих современников. Так же, как не строил их и Тот, Кто принёс в мир Царство, засвидетельствованное Исайей.

Свой путь, путь пророка, Исайя Вавилонский сравнивает с путём ученика, идущего вслед за учителем. Такой образ может многим показаться странным и непривычным: ведь у нас обычно пророк ассоциируется с человеком, которому открыты все тайны Божии, и который может поэтому сам учить других.

Относительно последнего Исайя говорит, что Бог дал ему «язык мудрых» с тем, чтобы он мог наставлять других, но это не исключает того, что сам Исайя продолжает ощущать себя учеником. При этом научение заключается не только в тех откровениях, которые получает пророк, но и в самом его трудном пути, полном преследований и гонений.

Всё это действительно оказывается несколько неожиданным, но только если забыть о разнице между наукой человеческой и наукой Божьей. Даже обычным профессиональным знаниям нередко не научишься без практики. Существует целый ряд специальностей, где законченное образование немыслимо без довольно продолжительной практики на рабочем месте под руководством опытного наставника. И это касается обычных человеческих профессий, где требуются лишь знания и навыки!

С пророком всё иначе: ему нужны не только и не столько знания и навыки (хотя навык слушания и слышания Бога, так же, как и навык праведной жизни, ему абсолютно необходим), сколько внутренние перемены, делающие его с течением времени всё более совершенным инструментом в руках Божьих. Таким инструментом в падшем мире не рождается на свет никто. Исключение — лишь Мессия, с самого начала свободный от власти греха.

Обычному же человеку приходится идти за Богом вопреки своей греховной природе. И пророк тут не исключение: он ведь по природе такой же человек, как и все остальные. Ему приходится учиться всему, что необходимо для служения, в процессе самого служения. Другого способа нет: ведь научиться — значит сделать шаг к преображению, которое невозможно без прямого действия Божия, а Бог может работать лишь с тем, кто готов идти за Ним и делать то, что будет поручено Им. Так путь служения становится и путём ученичества. Ученичества, без которого праведником и свидетелем Божиим не стать. И в Царство тоже не войти.

Иногда можно поймать себя на мыслях о том, что же делать, как вести себя, чтобы быть подобными Христу. Да, нам понятно, что есть такая удивительная книга Божия — Библия, и в ней очень много говорится о Христе и Его поступках, но бывают именно такие моменты, когда ты не видишь явно, что же делать. В книге пророка Исайи мы находим ситуации, насущные для многих людей. Отрок Господень говорит, что Бог дал Ему язык мудрых для подкрепления словом изнемогающего. Таким образом, Он призывает нас к подобному участию в жизни страждущих и изнуренных людей. А если мы верим, что Иисус пребывает в нас (см. Ин.6:56), то можем надеяться, что Он даст нам от Своего «языка мудрых» и, когда это понадобится, Сам будет в нас говорить. То же можно сказать и о словах: «Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился». Как часто мы понимаем, что не способны принять то, что слышим и видим в мире… Хочется зажмурить глаза, заткнуть уши, потому что больно! Больно от несправедливости, неправды и от того, что ничего не можем с этим поделать. Но Иисус не отступает назад. Он идет навстречу этой боли, а уж для Него это гораздо чувствительней, чем для нас, потому что Он безгрешен. Христос предает Себя на распятие для того, чтобы грех исчез, утонул в Его Любви.

С послепленного периода начинается воссоздание Израиля. Бог призывает верных Ему людей вспомнить, что из одного человека, Авраама, Он создал целый народ — тем более Он сможет возродить Израиль из тех, кто собирается вернуться в Иерусалим. Там, на родине, он столкнутся со множеством трудностей и препятствий. Им будут угрожать враги, недоброжелатели, они не раз будут падать духом. Но именно Бог («мышца Господня») будет созидать новую жизнь. Израильтяне должны помнить, что на них осуществляется вечная воля Творца, и что никакие временные проблемы и препятствия не смогут остановить Его. Наше служение и вообще вся наша жизнь может иметь смысл, только если соотносится (или, хотя бы, соприкасается) с вечной волей Отца. Тогда наши дела становятся Его делом, а Его дело — никогда не бывает безуспешным.

После многочисленных испытаний, обрушившихся на народ из-за его нечестия, Господь по-прежнему не отказывается от него. Мало того, сквозь все суровые слова обличения мы снова слышим о том, что пламя, куда пойдут грешники, будет зажжено ими самими, их собственными грехами. А это больше, чем констатация положения слушателей пророка и их современников, в этих словах содержится предупреждение на все времена.

Но сверх того Господь открывает нам неотменимость исходящего от Него спасения, которое пребудет вечным. Поначалу может показаться странным, о каком вечном спасении идёт речь, если тут же говорится о том, что земля обветшает, а люди вымрут. Но здесь нет противоречия: прекратится то, что поражено тлением и не воспользовалось возможностью спастись. Однако то, что прочно соединено с Господом, пребывающим выше тварного мира, устоит.