Мысли вслух на Ин 6:48-54

Неудивительно, что слова Иисуса о Его крови и Его плоти, которые Он даст есть верующим в Него, вызвали у слушавших его людей недоумение, переходящее в ропот. Они видели в Иисусе обычного человека, ведь традиционные иудейские представления не только о пророках, но и о Мессии предполагают, что речь идёт о самых обычных людях, которых в какой-то момент их жизни Бог призывает на особое служение, и после призвания человек становится тем, кем Бог хочет его видеть, будь то пророк или Мессия. А человеческое мясо и человеческая кровь у них ассоциировались не с убийством даже, а с чем-то гораздо худшим: с человеческим жертвоприношением, которое с точки зрения Торы является не только убийством и осквернением, но и худшим видом идолопоклонства. Между тем, Иисус, обращаясь к Своим слушателям, говорит о том, что должно было быть им понятно, по крайней мере, на уровне символа или аллегории. Ведь плоть и кровь были (одинаково на иврите и на арамейском) символами жизни, той жизненной силы, которую нёс в себе каждый человек, пока он был жив. Кончено, если бы речь шла об обычном человеке, такое заявление, даже понятое аллегорически, оставляло немало вопросов: как может один человек раздать свою жизнь множеству людей, быть может, даже целому народу? Как такое возможно? И что останется самому раздающему? Если же вспомнить о той полноте Божией, которую несёт в Себе Иисус, о полноте жизни Царства, которой Он живёт, всё встаёт на свои места и становится понятным. Он действительно может дать каждому Свою жизнь, и от Него при этом не убудет: ведь жизнь Царства так же бесконечна, как бесконечна полнота Божия, проекцией которой в тварный мир она является. И всякий, входящий в Царство, действительно разделяет с Иисусом Его жизнь, которой Он охотно и с радостью делится с каждым. Делится с тем, чтобы Царство не оставалось лишь Его достоянием, чтобы оно действительно вошло в жизнь тех, кто его ищет. И чтобы в конце времён оно вошло в мир до конца и раскрылось в нём во всей полноте, очищая мир от греха и преображая его.

Читая Евангелие от Иоанна, большую часть времени нормальный человек должен пребывать в экзистенциальном шоке. Кто этот Человек? Буйно помешанный? Маньяк? Кто Он такой, чтобы в качестве нормы жизни провозглашать подобное? Или допустим на минуту, что все его слова истинны. Он - Бог и Спаситель. Что это за Бог, призывающий к каннибализму, предлагающий себя на съедение, говорящий, что условием спасения является его кровь, которую надо пить? Если он - человек, то он болен. Если Он - Бог, то как понять его слова? Чего Он от нас хочет? Всегда одного. И сравнение с каннибализмом может нам помочь. Человек начинает есть себе подобных, когда от голода уже сходит с ума, когда жажда жизни в нем такова, что ничто не может его остановить. Иисус говорит нам, что именно так мы должны жаждать соединения с Богом, наполнять себя полностью только Им, забыть обо всем. Со стороны это, конечно, будет смотреться как безумие, как нечто странное и неприличное. Но Бог, пришедший умереть ради нас, говорит, что жизнь возможна, только если утолить этот ненасытный голод.

Если бы мы не так сильно привыкли к этим словам Господа Иисуса, мы бы, наверное, повторили за недоумевающими учениками: «Какие странные, страшные слова!». Только что Он говорил о небесном хлебе, который сходит с небес и насыщает всякого, кто вкушает его, а теперь оказывается, что этот хлеб — Сам Иисус, и что верующим следует «жевать Его мясо» — эти страшные, резкие слова сглажены русским переводом. И тут же Господь говорит смущенным ученикам, что Его слова — дух и жизнь, что именно Дух дает жизнь, а «плоть тут ни причем» (63). Мы уже знаем, что основная весть Евангелия Иоанна — в том, что «Слово стало плотью», и что вера в телесное пришествие Божьего Сына дает людям вечную жизнь. С другой стороны, само описание преломления хлебов («благодарив, преломил, роздал», собирание остатков трапезы) связывает читателя с преломлением хлеба на Тайной Вечере. Так евангелист связывает воедино веру в плоть Сына Божьего, вечную жизнь, которую дает Дух, и евхаристическую трапезу, питающую верных.

Как и каждый раз, когда мы подходим к Причастию, происходит что-то необъяснимое, чудесное, так и каждый раз, когда читаем слова Иисуса о Его Плоти и Крови, что-то новое и удивительное Господь хочет этими словами в нас вложить. И если мы в состоянии принять, то глаза открываются, распахиваются двери сердца и все воспринимается как-то по-иному, глубже. На задний план отходят мысли о том, что совсем не каждый раз ты ощущаешь что-то особенное во время Причастия, а на их место приходят слова: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин.6:54). И они приносят в сердце недостающую радость и ликование об участии в главном таинстве нашей жизни. Как подчеркивает Иисус важность и глубину этого события! Да, мы можем только догадываться о полноте единения Его с Отцом, но Он переносит модель Своих отношений с Богом-Отцом на отношения с нами. Он, призывая нас к приобщению Его Телу и Крови, жаждет между нами с Ним такой же глубины, проникновения, понимания и всего прочего, что есть у Него с Отцом.

Вся практическая жизнь христианина строится на основании тех слов Христа, которые мы читаем сегодня: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу Его в последний день». Это — центр, средоточие духовной жизни. Это — встреча с Иисусом лицом к лицу, которая постоянно даруется нам. Более того, Плоть и Кровь Христа — это и больше, чем встреча — это взаимопроникновение, потому что Он Сам так сказал: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в Нем». И еще Его Плоть и Кровь — это воскресение, даруемое нам сегодня.

Слова Иисуса совершенно недвусмысленны: к Нему может прийти лишь тот, кого приведёт Сам Бог, Его небесный Отец. На первый взгляд может показаться, что история христианства опровергает если не сами эти слова, то, по крайней мере, их однозначность и невозможность прихода ко Христу без особого откровения: ведь в современном мире, да и в прежние времена многие приходили и приходят к Нему, как может показаться, под влиянием каких-то иных, человеческих факторов.

Кто-то услышал хорошего христианского проповедника, кто-то прочитал книгу, содержащую свидетельства христиан, переживших опыт обращения и личной встречи со Спасителем, кого-то привлёк сам Его образ. Однако при ближайшем рассмотрении окажется, что во всех перечисленных случаях речь идёт не совсем о том, что имеет в виду Спаситель. Иисус в данном случае говорит о следовании за Собой как о приобщении жизни Царства, которое Он принёс в мир.

Тут нет речи ни о свидетельствах людей, которые вполне могут оказаться привлекательными сами по себе, ни о силе традиции, ни о красоте богословской аргументации, ни о чём бы то ни было ещё, что, в лучшем случае, составляет прекрасное обрамление той новой жизни, которую принёс в мир Спаситель. Речь идёт именно о самом Царстве, о том, чтобы войти в него и встретить там его Царя, а встретив, установить с Ним те отношения, который раскроют входящему жизнь Царства во всей её полноте. Вот такое вхождение действительно невозможно, если Сам Бог не подведёт человека ко Христу.

Невозможно просто потому, что иначе главного во Христе не увидеть. В Нём нетрудно увидеть великого духовного Учителя, свидетеля Царства, пророка, даже чудотворца — всё это в Нём видели многие Его современники. И даже Мессию они в Нём видели — но только земного, такого, который создаст Царство на земле. Главное же, что надо в Нём увидеть — полноту принесённого Им Царства и новую жизнь — может показать человеку только Сам Бог. Тогда-то подходящий ко Христу и становится христианином. Жителем Царства.

Сегодняшнее евангельское чтение — продолжение разговора о том, что встреча с Иисусом — тайна, сокрытая в сердце каждого человека. В сегодняшнем чтении Иисус говорит нам о том, как это происходит. «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечёт его Отец, пославший Меня». Таким образом, не только и не столько человек ищет Бога: это Бог ищет человека. К.С.Льюис писал об этом так: «Вы не воззвали бы ко Мне, если бы Я не воззвал к вам». Мы приходим к Иисусу, услышав голос Бога в сердце. Более того, Иисус говорит, что к Нему приходит «научившийся от Отца». Даже когда человек ещё не пришёл к вере — в его сердце уже, возможно, началось общение с Богом. Господь учит нас, даже когда мы об этом не подозреваем.

Христос назвал Себя хлебом, и уже одно это было трудно понять слушающим. Но тем, кто помнил о тех необычных образах, которые обычно использовались пророками в своих речах, было бы нетрудно счесть слова о хлебе одной из пророческих притч. Иисус говорит, что Его учение и Он Сам так же необходимы, как повседневная пища, почему бы с этим не согласиться?

И ведь такое понимание нельзя назвать неверным, однако его недостаточно. Вот уже двадцать веков для многих людей, принимающих Христа как мудреца и моралиста, как и для многих из Его слушателей остаются закрытыми и непостижимыми следующие Его слова - о Плоти и Крови.

Представьте иудея, твёрдо усвоившего, что не только вкушение крови запрещено законом Моисеевым, но и что всё, связанное с кровотечением оскверняет и требует очистительных обрядов. И вдруг он слышит о необходимости пить кровь, да ещё и человеческую, да к тому же ещё и Кровь Этого странного проповедника. Даже для пророческого иносказания такой призыв звучит чересчур скандально!

Нам, читающим Евангелие спустя много веков после описанного эпизода, проще увидеть, что здесь Христос говорит о евхаристии, но на этом не надо ставить точку. Смысл евхаристии глубок и непостижим в своей полноте. Иногда не вредно вспомнить, как были потрясены древние иудеи, впервые услышав призыв Иисуса вкушать Его Плоть и пить Его Кровь. Может быть, это поможет нам заново прочувствовать, чем была Тайная Вечеря для первого поколения учеников Христа.

Евангелист Иоанн, в отличие от остальных евангелистов, не упоминает о вкушении учениками Тела и Крови на Тайной Вечери. Но то, что он нам сохранил, столь же важно для понимания того, что на ней происходило.

Говоря о Своих «плоти и крови», Спаситель приоткрывает нам тайну той жизни Царства, к которой готов приобщить каждого ищущего, доверившегося Ему. Еврейское (и арамейское) выражение «плоть и кровь» многозначно. Оно может обозначать человеческую природу как таковую, а может и человеческую жизнь во всей её полноте. Возможно, слова Иисуса вызвали у Его слушателей даже какие-то ассоциации, связанные с человеческими жертвоприношениями. Он, разумеется, говорит о другом, но понять это можно лишь в контексте всего сказанного Им о «хлебе жизни», о жизни Царства. Слушающим Иисуса непонятны Его слова о «хлебе жизни». Им понятна манна. Тут всё достаточно очевидно: есть данная Богом пища, чудесным образом упавшая с неба.

Её можно видеть обычным физическим зрением. И тем же физическим зрением можно видеть, что пища необычная. Что она чудесная. Потому, что появляется неведомо откуда. А что люди, эту пищу евшие, умирали так же, как и все остальные, никого не удивляло. Смертность — удел всеобщий, и никто не ждал, что чудо избавит человека от смерти.

Оно, конечно, могло избавить от смерти преждевременной — от болезни, от опасности — но не от смерти как таковой. Тут надо было полностью изменить качество жизни человека, изменить саму человеческую природу. Нужно было приобщить человека к полноте жизни Царства, которую одним физическим зрением не увидишь. И сделать это можно было только одним способом: включив ищущих Царства в жизнь Христову. Ведь это Он принёс Царство в мир.

Это Его человеческая природа вмещает в себя всю полноту этого Царства. У тех, кто ищет Царства, со Христом должна быть единая жизнь. Не как-то аллегорически или фигурально, а совершенно буквально. Вот эта Его жизнь и есть тот самый «хлеб жизни». Но извне, чисто физически к этой жизни не приобщиться. Физическая природа Спасителя, взятая отдельно от Его жизни во всей полноте, только природой и останется. Ведь жизнь человека с самого начала была задумана Богом как единство природы и духа.

Единство, не предполагающее разделения, но направляемое духом, а не природой. Человека можно узнать только изнутри, а не извне. И Спаситель готов открыть нам Свою собственную жизнь изнутри с тем, чтобы она стала для нас «хлебом жизни». Он готов ввести нас в эту жизнь с тем, чтобы это вхождение стало для нас первым шагом на пути в Царство. Других вариантов нет: ведь Царство входит в мир через Него. Он — Царь, и ключи Царства у Него.