В Книге Псалмов нередко встречаются пожелания зла и даже проклятия в адрес нечестивых. Нередко приходится слышать вопрос: как это сочетается с евангельским призывом любить врагов? На первый взгляд может показаться, что...
В Книге Псалмов нередко встречаются пожелания зла и даже проклятия в адрес нечестивых. Нередко приходится слышать вопрос: как это сочетается с евангельским призывом любить врагов? На первый взгляд может показаться, что тут неразрешимое противоречие. Но что такое любовь к врагам, о которой говорит Спаситель?
Любовь в Библии — всегда, в первую очередь, отношение и интенция, а не оценка и не эмоция. Любим мы человека не тогда, когда он нам нравится или когда мы с ним согласны и солидарны, а тогда, когда мы хотим ему добра. Что же такое добро, если речь идёт о грешнике и о его грехе? Иначе говоря: чем мы могли бы помочь грешнику, если бы действительно хотели ему добра?
Само собой понятно, что уничтожить грешника, заставить его исчезнуть с глаз долой, изолировать от общества или сделать изгоем проблемы не решит: от этого грешник не перестанет грешить, если только всё перечисленное не будет сопровождаться совсем другим, духовным воздействием на его сердце.
Сверхзадачей в данном случае будет сделать так, чтобы грешник перестал грешить, причём не вынужденно, не в силу необходимости или отсутствия возможности, а по доброй воле, вследствие раскаяния и обращения. Казалось бы, угроза гибели — в данном случае не лучший аргумент.
Конечно, под угрозой смерти грешник может и остановиться, но вот искренне раскаяться — вряд ли. Однако в данном случае речь идёт не только о физической угрозе, но и о том, что называется судом Божьим. Казалось бы, суд есть суд, он в любом случае остаётся орудием принуждения, и только.
Нераскаявшийся преступник всегда воспринимает суд, как орудие насилия над собой, и его мнение вряд ли изменится, даже если он будет знать, что выше того суда, перед которым он стоит в данную минуту, нет и быть не может.
И всё же есть разница между судом человеческим, даже самым справедливым, и судом Божьим: ведь суд Божий — не только оценка и приговор, но и встреча с Богом лицом к лицу. Тут уже неважно, как выглядит эта встреча внешне, какие физические последствия она за собой влечёт. Важно другое: эта встреча становится для человека моментом истины, а значит, и шансом на раскаяние, притом таким шансом, какого ему не сможет предоставить никто из людей.
Человек ведь может лишь свидетельствовать о Боге, о Его суде и о Его милосердии, а Бог может явить всё это воочию. Конечно, человек может не воспользоваться даже таким шансом: свобода есть свобода. Но в таком случае о спасении ему, скорее всего, придётся забыть навсегда.
10 "Раздели языки их" - имеется в виду смешение языков (Быт 11:6-9).
15 "Ходим вместе в дом Божий" - подразумеваются торжественные процессии, направлявшиеся к храму.
16 "Да найдет на них смерть" - внезапная или преждевременная смерть - наказание нечестивого.
У Израиля, как и в соседних странах — Египте, Месопотамии, Ханаане — всегда процветала лирическая поэзия. Ее образцы встречаются во многих исторических книгах, напр., песнь Моисея (Исх 15), песнь о колодце (Числ 21:17-18), победный гимн Деворы (Суд 5), плач Давида о Сауле и Ионафане (2 Цар 1), хвалебные песни Иуде и Симону Маккавеям (1 Макк 3:3-9 и 1 Макк 14:4-15). И в НЗ звучат песни: «Величит душа Моя Господа», «Благословен Бог» и «Ныне отпущаеши». К этому же роду словесности принадлежат многие фрагменты пророческих книг и древние внебиблейские сборники, от которых до нас дошли одни лишь названия и небольшие отрывки: книга Броней Ягве (Числ 21:14) и книга Праведного (Ис Нав 10:13; 2 Цар 1:18). Подлинное сокровище религиозной лирики Израиля нам сохранила Псалтирь.
Псалтирь (от греч. "ψαλτηριον" — букв, струнный инструмент, напоминающий наши гусли или арфу, под аккомпанемент которого исполнялись песнопения) представляет собой сборник из 150 псалмов. Греч. Псалтирь насчитывает 151 псалом, а сириакский перевод 155. Недавние открытия у Мертвого моря позволили восстановить евр. оригинал Пс 151 и двух последних сириакских псалмов.
От Пс 9 до Пс 148 нумерация LXX и Вульг (которой мы здесь следуем) отстает на одну единицу от нумерации евр. Библии, в которой Пс 9 и Пс 113 разделены на два, а Пс 114 и Пс 115 и Пс 146 и Пс 147 соединены. По-евр. Псалтирь называется «тегиллим», т.е. песни хвалы. Отдельные псалмы чаще всего озаглавлены «мизмор», что указывает на музыкальный аккомпанемент; некоторые псалмы называются песнями, напр., «Песни восхождения» (Пс 120-134).
Содержание Псалтири
Разнообразны поводы, вдохновляющие псалмопевца: исторические события; превратности личной жизни, направляющие человека к единому источнику упования; тоска по Богу души, проникнутой раскаянием, ее благодарность неисчерпаемой благости Божией, ее восторг перед величием Творца, Его всемогуществом и премудростью, перед совершенством Его творения. И эти тихие воздыхания и торжествующие славословия то звучат как бы в келейном уединении, то подхвачены хором молящегося народа. И над всем этим томлением по Богу, над всею личной и всенародной житейской скорбью и духовною радостью господствует одна заветная дума, одно нетерпеливое ожидание — Мессии грядущего, при мысли о Котором дух псалмопевца исполняется пророческой силою.
Анализ смыслового содержания позволяет установить, что главными темами песнопений были:
а) исторические события общенародной жизни — в псалмах Пс 43, Пс 59, Пс 73, Пс 78, Пс 83, Пс 84, Пс 107, Пс 122, Пс 124, Пс 125, Пс 143; — Пс 47, Пс 64, Пс 117, Пс 123, Пс 128, Пс 136: — Пс 19, Пс 20, Пс 60;
б) испытания жизни личной — в псалмах Пс 3, Пс 4, Пс 7, Пс 9, Пс 10, Пс 11, Пс 12, Пс 13, Пс 16, Пс 24, Пс 25, Пс 27, Пс 29, Пс 30, Пс 34, Пс 38, Пс 40, Пс 52, Пс 53, Пс 55, Пс 58, Пс 63, Пс 68, Пс 69, Пс 70, Пс 85, Пс 87, Пс 89, Пс 108, Пс 113, Пс 114, Пс 115, Пс 119, Пс 120, Пс 130, Пс 139, Пс 140;
в) сокрушение о содеянном грехе — в псалмах Пс 6, Пс 31, Пс 37, Пс 50, Пс 101, Пс 129, Пс 142, именуемых «покаянными»;
г) избыток благодарности Богу и славословие — в псалмах Пс 8, Пс 18, Пс 28, Пс 32, Пс 65, Пс 74, Пс 75, Пс 80, Пс 90, Пс 91, Пс 94, Пс 99, Пс 102, Пс 103, Пс 110, Пс 112, Пс 116, Пс 126, Пс 133, Пс 134, Пс 137, Пс 138, Пс 144, Пс 145, Пс 147, Пс 148, Пс 149, Пс 150, Пс 151;
д) тоска по Богу и ревность по Его славе — в псалмах Пс 41, Пс 42, Пс 47, Пс 62, Пс 83, Пс 113, Пс 121, Пс 134;
е) созерцание путей добра и зла и участи праведных и неправедных — в псалмах Пс 14, Пс 23, Пс 81, Пс 100, Пс 118; — Пс 36, Пс 48, Пс 51, Пс 57, Пс 72; Пс 39, Пс 49; — Пс 1, Пс 22, Пс 26, Пс 33, Пс 35, Пс 61, Пс 111, Пс 127, Пс 132;
ж) обетования и благодеяния Божий избранному народу, его неблагодарность и падения, временные кары и конечное спасение — в псалмах Пс 67, Пс 76, Пс 113, Пс 135; Пс 77, Пс 104, Пс 105, Пс 106;
з) пришествие и вечное царство Мессии — в псалмах Пс 88, Пс 131; — Пс 2, Пс 15, Пс 21, Пс 44, Пс 71, Пс 109; Пс 46, Пс 66, Пс 86, Пс 92, Пс 95, Пс 96, Пс 97, Пс 98.
Виды Псалмов
Изучение литературной формы псалмов дало основу для разделения их на три вида:
1. Хваления — к ним можно отнести Пс 8, Пс 18, Пс 28, Пс 32, Пс 45-47, Пс 75, Пс 83, Пс 86, Пс 92, Пс 95-99, Пс 102-105, Пс 112, Пс 113, Пс 116, Пс 121, Пс 134, Пс 137, Пс 144-150. Среди них можно выделить «Песни Сионские» (Пс 45, Пс 47, Пс 75, Пс 86), прославляющие святой город, где обитает Ягве, и «псалмы Царства Ягве» (Пс 46, Пс 92, Пс 95-97), воспевающие всемирное царство Божие в стиле, напоминающем пророческие писания.
2. Прошения коллективные или индивидуальные — псалмы страдания или плача. Они представляют собой непосредственное обращение к Богу, — вопль о спасении, зов на помощь, заверение в невиновности (Пс 7, Пс 16, Пс 27) или исповедание грехов (Пс 50 и др. покаянные псалмы). Завершаются они выражением упования на Бога (Пс 3, Пс 5, Пс 41-42, Пс 54-56, Пс 62, Пс 129 и т.д.), уверенности в том, что молитва услышана, и благодарением (напр., Пс 6, Пс 21, Пс 68, Пс 139). Свое бедственное положение псалмопевцы описывают языком традиционных метафор, оставляя в стороне конкретные факты своей жизни.
3. Благодарения Богу, дарующему просимое, часто завершают прошения. В некоторых псалмах тема благодарения становится центральной, напр, в Пс 17, Пс 20, Пс 29, Пс 32, Пс 33, Пс 39, Пс 64, Пс 67, Пс 91, Пс 114, Пс 115, Пс 117, Пс 123, Пс 128, Пс 137, Пс 143.
Другие типы псалмов: граница между видами (1-2-3) не очерчена строго. Темы часто переплетаются. Псалмы различаются друг от друга также вследствие проникновения в Псалтирь элементов не лирического характера: в псалмах дидактических (напр, в Пс 1, Пс 111, Пс 126) преобладают философские моменты, в других псалмах содержатся более или менее пространные пророчества (напр, в Пс 2, Пс 49, Пс 74, Пс 80, Пс 84, Пс 94, Пс 109) или образная символика (речь идет, напр, о чаше, огне, горниле и т.д.). Наконец, несомненна связь Псалтири с храмовым богослужением.
Царские Псалмы
В Псалтири встречаются несколько «царских» песней, принадлежащих к разным видам псалмов. Они заключают молитвы (напр, в Пс 19, Пс 60, Пс 71) и благодарения за царя (Пс 20), являются прорицаниями (Пс 2 и Пс 109), царской песнью восхождения (Пс 131) и т.д. Быть может, они были псалмами восшествия на престол. Несмотря на использование общей для данной эпохи фразеологии, израильское представление о царе во многом отличается, напр., от египетского или месопотамского. Царь избранного народа — Помазанник Ягве (по-евр Мессия, по-греч Христос). Помазание превращает его как бы в наместника Ягве на земле. Он называется приемным сыном Божиим, царствование которого не будет иметь конца, его могущество распространится до пределов земли. Он будет спасителем своего народа и установит мир и справедливость. Идея царского мессиснства, впервые возвещенного пророком Нафаном (2 Цар 7), выражается в псалмах Пс 88 и Пс 131. Так поддерживается в народе ожидание Мессии — потомка Давида.
Кем и когда были сложены Псалмы?
Псалмопевец no-преимуществу, высочайший представитель этого рода священной поэзии и учредитель преемственного псалмотворческого служения при Скинии (1 Пар 6:31 сл) — Царь-певец Давид (ок. 1000 лет до Р.Х.). Из 150 псалмов, составляющих Псалтирь, 73 согласно евр тексту, 84 согласно греческому носят его имя. Но кроме Давидовых псалмов, вошли в это собрание и другие, принятые в богослужебный чин, песнопения. Десять псалмов (а именно: Пс 41, Пс 43-48, Пс 83, Пс 86, Пс 87) наименованы «псалмами сынов Кореевых» (ср с Числ 26:11, Числ 26:58; 1 Пар 6:37).
Двенадцать псалмов (Пс 49, Пс 72-82) объявлены творениями певца Асафа, современника Давида, принадлежавшего также к дому Корея; но так как некоторые из них сложены позднее, то и здесь речь идет о преемственном служении рода. Над псалмом 87 значится имя Емана, брата Асафова (1 Пар 6:33; 1 Пар 15, 1 Пар 17), над псалмом 88 имя певца Ефана (1 Пар 6:44; 1 Пар 15, 1 Пар 17). Все эти псалмотворцы — члены колена Левиина и, по-видимому, одного семейного союза. Псалом Пс 89 приписан Моисею, псалом Пс 71 Соломону. Остальные псалмы безымянны (анонимны). Хронологическую последовательность возникновения псалмов можно представить себе приблизительно так: данный Давидом импульс продолжал действовать в течение нескольких столетий: т. н. «царские псалмы», по всем имеющимся данным, восходят к эпохе царств (Иудейского и Израильского); псалмы «царства Ягве», изобилующие отзвуками других псалмов и второй части Исайи, были составлены во время плена, как и те псалмы, которые, подобно Пс 136, говорят о разрушении Иерусалима и о переселении. Возвращение из плена воспевается в Пс 125. И последующий период был, по-видимому, плодотворен в области псалмотворчества: то было время расцвета культа в восстановленном храме, когда храмовые певцы были приравнены к левитам, а авторы книг премудрости, как напр, Сын Сирахов, писали свои поучения в форме псалмов для их более широкого распространения.
Псалтирь и Новый Завет
Перед началом нашей эры среди иудеев была жива надежда на пришествие Мессии из царского рода Давида. Для христиан она осуществилась с пришествием Иисуса Христа. Тексты Псалтири постоянно цитируются в НЗ, чаще всего Пс 109. НЗ и христианское предание относят ко Христу Пс 15 и Пс 21 и стихи многих других псалмов, в частности Пс 8, Пс 35, Пс 39, Пс 40, Пс 67, Пс 68, Пс 96, Пс 101, Пс 117, а псалмы царства Ягве относят к царству Христову. Даже если это применение в некоторых случаях выходит за рамки буквального смысла, оно остается закономерным, поскольку чаяния, которыми исполнена Псалтирь, полностью осуществились только с приходом на землю Сына Божия.
Сам Иисус Христос как благочестивый иудей пел псалмы. С двенадцати лет Он ежегодно сопровождал Своих родителей в Иерусалим на пасхальное паломничество евреев. От Назарета до Иерусалима паломники пели псалмы восхождения (Пс 119-133). В годы Своего общественного служения Христос принимал участие во всех главных праздниках в храме. В подтверждение Своего посланничества Он приводил свидетельство псалмов чаще, чем другие тексты ВЗ.
Евангелисты отметили, что после Тайной Вечери Он с учениками вместе пел псалмы по дороге в Гефсиманский сад (Мф 26:30; Мк 14:26). Это были очевидно благодарственные пасхальные псалмы (Пс 113-117). Даже на Кресте слова псалмов приходят Христу на память. Иоанн Богослов утверждает (19 28), что Христос сказал: «Жажду», дабы исполнились слова Писания: «В жажде Моей напоили Меня уксусом» (Пс 68:22). «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?» — начало 21 псалма, предсказывающего страдание и торжество Мессии, а последние словд Иисуса: «Отче, в руки Твои предаю дух Мой» — вторят 6-му ст 30-го псалма.
Христианская Церковь включила псалмы без изменений в свое богослужение; без изменения слов, но со значительным обогащением смысла: учение Христа, Тайная Вечеря, Крестные муки и Воскресение углубили понимание псалмов, подтвердили их пророческие прозрения, исполнили с преизбытком все даяния ветхозаветного человечества.
У христиан может возникнуть вопрос: следует ли читать псалмы, проклинающие врагов? Кажется, что ничто так не противоречит евангельскому духу. Вот как разрешается это кажущееся противоречие: враги эти — не наши враги, а враги Бога и Христа, простившего своим палачам и Петру, но ср строгостью обличавшего фарисеев и «мир». Эти враги Божии находятся не только во вне, но и в нас самих — это наши грехи. Чтение этих псалмов может охранить от теплохлодности, возбуждая нашу ненависть не против грешников, но против зла и греха.
Псалтирь — руководство к молитве и прославлению Бога
Иудейские толкователи утверждали, что «Закон есть Пятикнижие Господа к народу, а Псалтирь, (которую евреи разделили на пять отдельных книг) «есть Пятикнижие народа ко Господу». Иными словами: в первом Пятикнижии даны народу законы для исполнения; по второму Пятикнижию можно видеть, какое влияние оказывали эти законы на жизнь избранного народа.
И в раннехристианскую и в святоотеческую эпохи Псалтирь служила превосходным руководством к молитве и прославлению Бога.
В первые времена христиане пением псалмов воодушевляли себя к подвигам благочестия; псалмы поддерживали их во дни гонений, давали силу мужественно переносить страдания; псалмы же служили им назиданием при отдыхе среди различных тр.удов и занятий. «Я думаю, — говорит св. Афанасий Великий в послании к Маркеллину об истолковании псалмов, — что в словах этой книги измерена и объята вся жизнь человеческая, все состояние души, все движения мысли, так что в человеке нельзя найти ничего более. Нужно ли совершать покаяние и исповедь? Угнетают ли тебя скорбь и искушение? Гонят ли тебя или строят против тебя козни? Уныние ли овладело тобой ? Или, — видя себя счастливым, а врага униженным, желаешь принести Господу благодарность и хвалу? Все могут найти себе наставление в божественных Псалмах. Пусть читают слова их о каждом из этих состояний, и всякий человек будет возносить их Господу, как будто бы именно о нем они были написаны».
О благодатном действии чтения Псалтири на душу верующего св. Василий Великий в Беседах на Псалмы говорит:
«Всяко писание богодухновенно и полезно есть (2 Тим 3:16), для того написано Духом Святым, чтобы в нем, как в общей врачебнице душ, все мы, человеки, находили врачество — каждый от собственного своего недуга».
«Псалом — тишина душ, раздаятель мира; он утешает мятежные и волнующие помыслы; он смягчает раздражительность души и уцеломудривает невоздержанность. Псалом — посредник дружбы, единение между далекими, примирение враждующих. Ибо кто может почитать еще врагом того, с кем возносит единый глас к Богу? Посему псалмопение доставляет нам одно из величайших благ — любовь, изобретя совокупное пение вместо узла к единению, и сводя людей в один согласный лик».
«Чему не научишься из псалмов? (Не познаешь ли отсюда величие мужества, строгость справедливости, честность целомудрия, совершенство благоразумия, образ покаяния, меру терпения, и всякое из благ, какое ни наименуешь. Здесь есть совершенное богословие, предречение о пришествии Христовом по плоти, угроза судом, надежда воскресения, страх наказания, обетование славы, откровение таинств. Все, как бы в великой и общей сокровищнице, собрано в книге Псалмов, которые из многих музыкальных орудий пророк приспособил к так называемой псалтири, (Псалтирь в данном контексте ознрчает струнный инструмент), давая тем, как кажется мне, разуметь, что в ней издает гласы благодать, подаванная свыше от Духа.» (Творения св. Василия Великого, СПБ, 1911, т. 1 стр. 94 сл.)
Церковно-Славянская Псалтирь
«Мефодий и Константин (Кирилл)» — читаем в Несторовой летописи за 898 г. — «преложиста Псалтырь». Они дословно пересказали по-славянски греческий перевод LXX. С укоренением христианства на Руси книга Псалмов становится любимою книгою народа. По Псалтири учатся грамоте; без Псалтири не обходится благочестивый книголюб; Псалтирь читается над покойником. Вся старорусская письменность переполнена ссылками на Псалтирь.
В Церкви Псалтирь читается при каждом утреннем и вечернем богослужении и прочитывается вся в течение недели, за время же Великого Поста и дважды в неделю. Псалтирь служит первоисточником большей части утренних и вечерних молитв, как и всех вообще предуказанных или творимых Церковью молитвословий.
«Книгами Премудрости» или «мудрых» называют пять книг: Иова, Притчей, Екклесиаста, Иисуса сына Сирахова и Премудрости Соломоновой. К ним присоединили Псалтирь и Песнь Песней, в которых мы находим ту же направленность мысли, выраженной в поэтической форме. Произведения такого рода были распространены на всем древнем Востоке. В Египте на протяжении его вековой истории появилось немало книг мудрости. В Месопотамии, начиная с шумерийской эпохи, составлялись притчи, басни, поэмы о страдании, в какой-то мере напоминающие нам кн. Иова. Эта месопотамская мудрость проникла в Ханаан: в Рас-Шамре были найдены тексты о мудрости на аккадском языке. «Премудрость Ахиахара», появившаяся в Ассирии и распространившаяся в кругах, говоривших по-арамейски, была затем переведена на несколько древних языков. Этот род мудрости по существу международен и не является собственно религиозным. В центре внимания мудрых стоит жизненный путь человека, но их метод — не философская рефлексия, как у греков, а собирание плодов жизненного опыта. Они преподают искусство жить и находиться на интеллектуальном уровне своей среды и эпохи; учат человека сообразовываться с порядком мироздания и указывают, как достигать счастья и успеха. Однако их советы не всегда приводят к желанным результатам, и этот опыт служит исходной точкой пессимизма, которым проникнут ряд произведений мудрости как в Египте, так и в Месопотамии.
Такая мудрость процветала и у израильтян. Характерно, что израильские мудрецы признавали свою связь с мудростью «сынов Востока и Египта» и лучшей похвалой премудрости Соломона считали утверждение о ее превосходстве над мудростью языческой (3 Цар 4:29). Широкой известностью пользовались аравийские и едомские мудрецы (Иер 49:7; Вар 3:22-23; Авд 1:8). Иов и его три друга-мудреца жили в Едоме. Автор кн. Товита знал Премудрость Ахиахара, а Притч 22:17-23:11 напоминают египетские изречения Аменемопе. Некоторые псалмы приписаны Еману и Ефану, которые, согласно 3 Цар 4:31, были ханаанскими мудрецами. Притчи содержат Слова Агура (Притч 30:1-14) и Слова Лемуила (Притч 31:1-9), которые оба происходили из племени Масса, жившего в северной Аравии (Быт 25:14).
Поэтому не удивительно, что первые израильские произведения мудрости во многом родственны произведениям соседних народов. Наиболее древние части кн. Притч содержат одни только предписания человеческой мудрости. Самые важные богословские темы Ветхого Завета: Закон, Союз-Завет, Избрание, Спасение — в этих книгах почти не затрагиваются. Исключение составляют кн. Иисуса сына Сирахова и Премудрости Соломоновой, написанные значительно позже. Израильские мудрецы как будто бы не интересуются историей и будущим своего народа. Подобно своим восточным собратьям, они больше заняты личной судьбой человека, но рассматривают ее в более высоком плане — в освещении религии Ягве. Таким образом, несмотря на общность происхождения, между мудростью языческой и израильской имеется существенное различие, усиливающееся по мере того, как постепенно раскрывается Откровение.
Противопоставление мудрости и безумия становится противопоставлением правды и неправды, благочестия и нечестия. Истинная премудрость — это страх Божий, а страх Божий — синоним благочестия. Если восточную мудрость можно определить как своего рода гуманизм, то премудрость израильскую можно назвать гуманизмом религиозным.
Однако эта религиозная ценность премудрости выявилась не сразу. Содержание евр. термина «хохма» весьма сложно. Он может обозначать ловкость движений или профессиональную сноровку, политическое чутье, проницательность, а также и хитрость, умение, искусство магии. Такая человеческая мудрость может служить как добру, так и злу, и эта двузначность в какой-то мере объясняет отрицательные суждения некоторых пророков о мудрецах (Ис 5:21; Ис 29:14; Иер 8:9). Этим объясняется также, что в евр. письменности тема Премудрости Божией (евр. «хохмот» — множ. число, употребляемое в значении превосходной степени) появляется довольно поздно, хотя происхождение мудрости от Бога никогда не отрицалось, и уже в Угорите мудрость считалась свойством великого бога Эла. Только после Плена стали утверждать, что Бог мудр Премудростью надмирной, действие которой человек видит в творении, но которая в своей сущности недосягаема и «неисследима» (Иов 28; Иов 38-39; Сир 1:1-10; Сир 16:24 сл; Сир 39:12 сл; Сир 42:15-43:33 и т.д.). В большом прологе кн. Притч (Притч 1-9) Премудрость Божия говорит как некое лицо, она присуща Богу от вечности и действует с Ним в творении (гл. обр. Притч 8:22-31). В Сир 24 Премудрость сама свидетельствует, что она вышла из уст Всевышнего, обитает на небесах и послана Израилю от Бога. В Прем 7:22-8:1 она определена как излияние славы Всемогущего, образ Его совершенства. Так Премудрость, являясь свойством Божиим, отделяется от Него и представляется как Личность. Для ветхозаветного человека эти выражения являются, по-видимому, яркими поэтическими сравнениями, но в них уже заложена тайна, подготавливающая откровение Св. Троицы. Подобно Логосу в евангелии от Иоанна, эта Премудрость одновременно и в Боге и вне Бога, и во всех этих текстах обосновывается наименование «Премудрость Божия», которое ап. Павел дает Христу (1 Кор 1:24).
Вопрос об участи человека тесно связан у мудрецов с проблемой воздаяния. В древних частях Притч (Притч 3:33-35; Притч 9:6, Притч 9:18) Премудрость, т.е. праведность, непременно ведет к благополучию, а безумие, т.е. нечестие, приводит к разорению, ибо Богу свойственно награждать добрых и наказывать злых. Однако жизненный опыт зачастую как будто противоречит такому взгляду. Как объяснить бедствия, постигающие праведников? Этой проблеме посвящена кн. Иова. Те же вопросы, хотя и в несколько другом аспекте, тревожат Екклесиаста. Сын Сирахов в основном придерживается традиционных взглядов и хвалит счастье мудрого (Сир 14:21-15:10), но его преследует мысль о смерти. Он знает, что все зависит от этого последнего часа: «Легко для Господа в день смерти воздать человеку по делам его» (Сир 11:26, ср Сир 1:13; Сир 7:36; Сир 28:6; Сир 41:12). Он смутно предчувствует откровение о конечной участи человека. Вскоре после него пророк Даниил (Дан 12:2) уже ясно выражает веру в загробное воздаяние, связанное с верой в воскресение мертвых, так как евр. мысль не представляет себе жизни духа, отделенного от плоти. Параллельное и вместе с тем более разработанное учение появляется в александрийском иудаизме. Учение Платона о бессмертии души помогло евр. мысли осознать, что «Бог создал человека для нетления» (Прем 2:23) и после смерти праведники вкусят вечное блаженство у Бога, а нечестивые получат заслуженное наказание (Прем 3:1-12).
Исходной формой письменности мудрых можно считать машал (в русском переводе — притча). Таково во множественном числе заглавие книги, которую мы называем кн. Притчей. Машал — это краткое, выразительное изречение, близкое к народной мудрости, сохранившейся в пословицах. Древние сборники притчей содержат лишь подобные краткие изречения, но со временем машал развивается, достигая размеров небольшой притчи или аллегорического повествования. Это развитие, ясно выраженное в дополнительных разделах и особенно в прологе кн. Притчей (Притч 1-9), ускоряется в последующих книгах мудрых: кн. Иова и Премудрости Соломоновой представляют собой крупные литературные произведения.
Первоначальное происхождение мудрости следует искать в жизни семьи или рода. Наблюдения над природой или людьми, накоплявшиеся из поколения в поколение, выражались в изречениях, в народных поговорках, в пословицах, имевших моральный характер и служивших правилами поведения. Аналогично происхождение первых формулировок обычного права, которые иногда близки не только по содержанию, но и по форме изречениям мудрости. Эта традиция народной мудрости продолжала существовать параллельно с возникновением письменных сборников мудрости. Ей обязаны своим происхождением, напр., притчи в 1 Цар 24:14; 3 Цар 20:11, басни в Суд 9:8-15, басня в 4 Цар 14:9. Даже пророки черпали из этого наследия (напр. Ис 28:24-28; Иер 17:5-11).
Краткие изречения, запечатлевающиеся в памяти, предназначаются для устной передачи. Отец или мать учит им своего сына дома (Притч Притч 1:8; Притч 4:1; Притч 31:1; Сир 3:1), а затем мудрые продолжают преподавать их в своих школах (Сир 41:23; Сир 41:26; ср Притч 7:1 сл; Притч 9:1 сл). С течением времени мудрость становится привилегией образованного класса: мудрые и книжники фигурируют рядом в Иер 8:8-9. Сын Сирахов Сир 38:24-39:11 восхваляет профессию книжника, дающую ему возможность приобретать мудрость в противоположность ручным ремеслам. Из книжников выходили царские чиновники, и учение мудрости культивировалось сначала при дворе. То же самое происходило и в других центрах восточной мудрости, в Египте и в Месопотамии. Один из сборников притчей Соломона был составлен «мужами Езекии, царя Иудейского», Притч 25:1. Эти мудрецы не только собирали древние изречения, но и сами писали. Два произведения, составленные, по всей вероятности, при дворе Соломона — история Иосифа и история преемства престола Давидова — можно тоже рассматривать как писания мудрых.
Таким образом, круги мудрых значительно отличаются от той среды, в которой появились священнические и пророческие писания. Иер 18:18 перечисляет три различных класса — священников, мудрых и пророков. Мудрые не особенно интересуются культом, их как будто не волнуют несчастья их народа и не захватывает поддерживающая его великая надежда. Однако в эпоху Плена эти три течения сливаются. В прологе Притчей слышится тон пророческой проповеди, в кн. Сир (Сир 44-49) и Прем (Прем 10-19) содержится много размышлений над Священной историей; сын Сирахов почитает священство, ревнует о культе и даже отождествляет Премудрость и Закон (Сир 24:23-34): перед нами уже союз книжника (или мудрого) с законоучителем, который можно видеть и в евр. среде евангельских времен.
Так завершается долгий путь, начало которому в ВЗ положил Соломон. Все учение мудрых, постепенно преподававшееся избранному народу, подготавливало умы к восприятию нового откровения — откровения Воплощенной Премудрости, которая «больше Соломона» (Мф 12:42).
54 Псалмы 53 и 54 употребляются при богослужении в составе 6-го часа, воспоминающего распятие Христа, когда его враги в своей вражде ко Христу «не предложиша Бога пред собою» (53:5) и «когда близкий к Нему человек (Иуда) оказался предателем» (54:14-15). Напоминанием об этом церковь предостерегает верующих не уподобляться этим врагам, а с искренней верой и чистотой сердца приступить к слушанию и участию в совершении Великой Жертвы Христовой.
54 Если принять во внимание яркость подробностей в изображении автором своего состояния при открывшихся настроениях в Иерусалиме и постигнувших бедствиях, которые угрожали писателю, и то, что все эти гонения направлялись против личности писателя псалма, то таким автором нужно считать Давида; против него велись гонения и никто лучше его не мог знать его душевного состояния в данном положении, да и все волнения в Иерусалиме, о которых говорит псалом, совпадают с известными и описанными в исторических книгах событиями из жизни Давида.
54 Написан псалом во время гонения Давида от Авессалома, когда уже изменил ему Ахитофел (14-15 ст.) и когда он приготовился бежать из Иерусалима (7-9).
54 Господи! Услышь мою молитву и помоги мне, притесняемому от нечестивого (2-4). Я потерял мужество и готов бежать в пустыню (5-9). Расстрой союз и сплоченность врагов, завладевших городом и вносящих в него злодеяние и коварство (10-12). Моим врагом сделался друг мой (13-15). Накажи их, Господи. Я буду взывать к Тебе постоянно (16-18). Господь спасет меня и погубит моих врагов за их постоянство в коварстве и злодеяниях (19-22). Праведника Господь спасет, а врагов его низложит (23-24).
54:4 Стих 4 знакомит с причиной «печали и смятения» Давида, т. е. удрученного состояния его духа. Это — неприязненное отношение к нему его противников и те нестроения в общественной жизни, которые уже ярко обнаружились во время господственного положения его врагов в Иерусалиме.
Враги Давида не только говорили против него («голос врага»), но переходили и к неприязненным против него действиям («в гневе враждуют» — обнаруживают неприязнь действиями). Так, напр., они «возводят на Давида беззаконие», т. е. обвинения в нарушении им закона. О таких нарушениях говорили те клеветы, которые распространял в народе Авессалом об отце, как дурном, несправедливом и нерадивом его правителе.
54:5-9 Возмущение жителей и недовольство Давидом приняло уже такие размеры, что последний желал с быстротою голубя уйти в пустыню, чтобы успокоиться от постоянно гнетущих его ожиданий грубого нападения со стороны врагов. Сравнение с голубем, самой быстрой из птиц по своему полету, указывает на степень опасности, которой подвергался Давид. Он ждал «вихря и бури», т. е. взрыва возмущения, которое уже было хорошо подготовлено.
54:10 Сила врагов, а отсюда и степень опасности для Давида, зависела от их сплоченности, почему Давид и молит Господа «расстроить врагов». Молит и о том, чтобы Господь поселил в них несогласие и раздор, и чтобы сделал бесплодными их усилия для достижения цели своих злых желаний (гибели Давида), как бесплодна была попытка послепотопных людей, за смешением их языков, докончить Вавилонскую башню («раздели языки их»). Враги заслуживают такой гибели. Давид уже видит, как временное преобладание их в Иерусалиме сопровождалось развитием «насилий и распрей» в городе, т. е. раздоров, какие они внесли в жизнь.
54:11-12 Более частное указание господствовавших в то время настроений в жизни Давид указывает в словах: «злодеяние и бедствие», «обман и коварство» посреди его города.
Под злодеянием нужно разуметь общее указание на самоуправство врагов Давида, проявлявшееся в грубом нарушении закона Моисеева, с которым должно было сообразоваться всякое распоряжение и управление; «бедствие» — страдание, которое указывает как на беззащитность каждого ищущего правды, так и на то, что враги Давида преследовали личную выгоду, не справляясь с тем, будет ли через это тяжело другим, или нет. «Обман» — взяточничество, коварство, ласкательство, лицеприятие. На стенах, равно как и на площадях и в воротах города обыкновенно производилось у евреев, как и у всех восточных народов, судебное разбирательство и обсуждение дел общественных; таким образом, как в общественных, так и в судебных делах тогда царили в Иерусалиме произвол и самоуправство.
54:13-15 Эти общественные настроения тяжело отзывались на Давиде, всю жизнь ратовавшем за возможное ее упорядочение и видевшем теперь разрушение своих преобразований. Но не в этом одном заключалась особенная туга, душевная тяжесть: если бы только Давид встречал обиды и заносчивые речи от своих врагов, то мог бы снести их или удалиться, но страдания Давида обширнее и глубже: он встретил измену в самом близком и доверенном лице, на которого, как и на всех врагов своих, он молит Бога наслать наказание (16 ст.).
Но ты, который был для меня то же, что я, т. е. доверенный, от которого Давид ничего не скрывал; «друг мой и близкий» — на которого Давид привык полагаться и от которого ничего не таил («разделял искренние беседы); «ходили вместе в дом Божий», т. е. единение и близость Давида с этим лицом выражались и в одинаковой религиозной настроенности их, почему они вместе ходили в храм Божий. Под таким человеком нельзя не разгадать Ахитофела, близкого друга Давида, но потом его предателя.
54:16 Да найдет на них смерть; да сойдут они живыми в ад — пусть Господь поразит их смертью и живыми низложит в ад, т. е. не достигшими естественного конца жизни, преждевременно погибшими, так как они не только правят лукаво (см. 11 и 12 ст.), но и в семейной жизни («в жилищах их») у них царит тот же обман. Скорая гибель таких людей, вполне испорченных и зловредных, вполне желательна.
54:17-19 Так как даже близкий друг изменил Давиду, то последний может искать помощи только у Бога, почему и обещает постоянно взывать к Нему как утром, так и в полдень, и вечером. В этой троекратной молитве видят указание на то, что Давид и в изгнании продолжал точно соблюдать обычаи троекратной молитвы пред храмом, которая требовалась от всякого благочестивого еврея.
54:20 Давид уверен, что его молитва к Богу о гибели врагов будет услышана, так как в них «нет перемены» как в их поведении, так и мыслях нет благоговения пред Богом, страха от сознания ответственности пред Ним за свои худые дела, а потому и не может быть им снисхождения.
54:21 Враги Давида изображаются по этому стиху насильниками над мирным населением Иерусалима. С еврейского же точнее нужно этот стих относить к Ахитофелу. Точный перевод был бы такой: «он налагает руку на тех, которые были с ним в мире», т. е. на Давида и преданных ему лиц.
54:22 Грозный суд Божий враги Давида заслужили своими поступками, своим злым настроением: они говорят льстиво, с ложным сочувствием («уста их мягче масла»), а на душе — зло; слова их нежны, но говорятся для того, чтобы введением в обман доверившегося человека зло погубить его («они обнаженные мечи»). Такое коварство испытал Давид на себе от своих ложных друзей и тоже он видел упрочивающимся и в общественной жизни. С евр. текста этот стих относится к Ахитофелу: «его уста мягче масла, но в сердце брань».
54:23-24 Давид ободряет себя самого и, вместе с тем, всякого невинно страдающего и преследуемого — надеждой на Бога, Который «никогда не даст поколебаться праведнику», не допустит, чтобы праведник сделался предметом посмеяния, позорных речей, которые бы переходили из поколения в поколение, но всегда защитит, не допустит до гибели. Врагов и гонителей праведников Господь низложит в «ров погибели», т. е. в ров, который обыкновенно выкапывался глубоко в земле в виде кувшина, с сравнительно узким горлышком, куда низвергали преступников и выхода откуда уже не могло и быть, т. е. Господь безвозвратно погубит их. Все вообще «кровожадные и коварные не доживут и до половины дней своих», — все восставшие на Давида, жаждавшие произвести государственный переворот даже и насилием, с пролитием крови (здесь имеется в виду Ахитофел, Авессалом и его друзья, не гнушавшиеся и не боявшиеся даже междоусобной распри) и действовавшие обманами, как и действительно действовал Авессалом, склоняя к себе народные симпатии распространением ложных сведений о Давиде, не переживут и половины назначенной им жизни. Последнее буквально исполнилось на Авессаломе, погибшем в цветущем возрасте.
См. «Понятие о Библии».
Третий отдел ветхозаветных священных книг составляют в греко-славянской Библии книги «учительные», из которых пять — Иова, Псалтирь, Притчи, Екклезиаст и Песнь Песней признаются каноническими, а две — Премудрость Соломона и Премудрость Иисуса сына Сирахова1 неканоническими. В противоположность этому в еврейской Библии двух последних, как и всех вообще неканонических, совсем не имеется, первые же пять не носят названия «учительных», не образуют и особого отдела, а вместе с книгами: Руфь, Плач Иеремии, Есфирь, Даниил, Ездра, Неемия, первая и вторая Паралипоменон, причисляются к так называемым «кетубим», «агиографам», — «священным писаниям». Сделавшееся у раввинов-талмудистов техническим обозначением третьей части Писания название «кетубим» заменялось в древности другими, указывающими на учительный характер входящих в ее состав произведений. Так, у Иосифа Флавия современные учительные книги, кроме Иова, известны под именем «прочих книг, содержащих гимны Богу и правила жизни для людей» (Против Аппиона I, 4); Филон называет их «гимнами и другими книгами, которыми устрояется и совершенствуется знание и благочестие» (О созерцательной жизни), а автор 2-ой маккавейской книги — «τὰ του̃ Δαυιδ καὶ ἐπιστολὰς βασιλέων περὶ ἀναθεμάτων» — «книги Давида и письма царей о приношениях» (2:13). Наименование «τὰ του̃ Δαυιδ» тожественно с евангельским названием учительных книг псалмами» («подобает скончатися всем написанным в законе Моисееве и пророцех и псалмех о мне»; Лк 24:44), а это последнее, по свидетельству Геферника, имело место и у раввинов. У отцов и учителей церкви, выделяющих, согласно переводу LXX, учительные книги в особый отдел, они также не носят современного названия, а известны под именем «поэтических». Так называют их Кирилл Иерусалимский (4-е огласительное слово), Григорий Богослов (Σύταγμα. Ράκκη, IV, с. 363), Амфилохий Иконийский (Ibid. С. 365), Епифаний Кипрский и Иоанн Дамаскин (Точное изложение православной веры. IV, 17). Впрочем, уже Леонтий Византийский (VI в.) именует их «учительными», — «παραινετικά» (De Sectis, actio II. Migne. Т. 86, с. 1204).
При дидактическом характере всего Священного Писания усвоение только некоторым книгам названия «учительных» указывает на то, что они написаны с специальной целью научить, вразумить, показать, как должно мыслить об известном предмете, как его следует понимать. Данную цель в применении к религиозно-нравственным истинам и преследуют, действительно, учительные книги. Их взгляд, основная точка зрения на учение веры и благочестия — та же, что и в законе; особенность ее заключается в стремлении приблизить богооткровенную истину к пониманию человека, довести его при помощи различных соображений до сознания, что ее должно представлять именно так, а не иначе, Благодаря этому, предложенная в законе в форме заповеди и запрещения, она является в учительных книгах живым убеждением того, кому дана, кто о ней думал и размышлял, выражается как истина не потому только, что открыта в законе, как истина, но и потому, что вполне согласна с думой человека, стала уже как бы собственным его достоянием, собственной его мыслью. Приближая богооткровенные истины к человеческому пониманию, учительные книги, действительно, «совершенствуют сознание и благочестие». И что касается примеров такого освещения их, то они прежде всего наблюдаются в кн. Иова. Ее главное положение, вопрос об отношении правды Божией к правде человеческой, трактуется автором с точки зрения его приемлемости для человеческого сознания. Первоначально сомневавшийся в божественном правосудии, Иов оказывается в результате разговоров уверовавшим в непреклонность божественной правды. Объективное положение: «Бог правосуден» возводится на степень личного субъективного убеждения. Подобным же характером отличается и кн. Екклезиаст. Ее цель заключается в том, чтобы внушить человеку страх Божий (Иов 12:13), побудить соблюдать заповеди Божии. Средством к этому является, с одной стороны, разъяснение того положения, что все отвлекающее человека от Бога, приводящее к Его забвению, — различные житейские блага не составляют для человека истинного счастья, и потому предаваться им не следует, и с другой — раскрытие той истины, что хранение заповедей дает ему настоящее благо, так как приводит к даруемому за добрую жизнь блаженству по смерти, — этому вечно пребывающему благу. Равным образом и кн. Притчей содержит размышления о началах откровенной религии, законе и теократии и влиянии их на образование умственной, нравственной и гражданской жизни Израиля. Результатом этого размышления является положение, что только страх Господень и познание Святейшего составляют истинную, успокаивающую ум и сердце, мудрость. И так как выражением подобного рода мудрости служат разнообразные правила религиозно-нравственной деятельности, то в основе их лежит убеждение в согласии откровенной истины с требованиями человеческого духа.
Раскрывая богооткровенную истину со стороны ее согласия с пониманием человека, учительные книги являются показателями духовного развития народа еврейского под водительством закона. В лице лучших своих представителей он не был лишь страдательным существом по отношению к открываемым истинам, но более или менее вдумывался в них, усваивал их, т. е. приводил в согласие со своими внутренними убеждениями и верованиями. Погружаясь сердцем и мыслию в область откровения, он или представлял предметы своего созерцания в научение, для развития религиозного ведения и споспешествования требуемой законом чистоте нравственности, как это видим в кн. Иова, Екклезиаст, Притчей и некоторых псалмах (78, 104, 105 и т. п.), или же отмечал, выражал то впечатление, которое производило это созерцание на его сердце, в лирической форме религиозных чувствований и сердечных размышлений (Псалтирь). Плод богопросвещенной рефлексии о божественном откровении, данном еврейскому народу в закон, учительные книги носят по преимуществу субъективный характер в отличие от объективного изложения истин веры и благочестия в законе и объективного же описания жизни еврейского народа в книгах исторических. Другое отличие учительных книг — это их поэтическая форма с ее характерною особенностью — параллелизмом, определяемым исследователями еврейской поэзии как соотношение одного стиха с другим. Это — род рифмы мысли, симметрия идеи, выражаемой обыкновенно два или иногда три раза в различных терминах, то синонимических, то противоположных. Сообразно различному взаимоотношению стихов параллелизм бывает синонимический, антитический, синтетический и рифмический. Первый вид параллелизма бывает тогда, когда параллельные члены соответствуют друг другу, выражая равнозначащими терминами один и тот же смысл. Примеры подобного параллелизма представляет Пс 113 — «когда Израиль вышел из Египта, дом Иакова (из среды) народа иноплеменного, Иуда сделался святынею Его, Израиль владением Его. Море это увидело и побежало, Иордан возвратился назад, горы прыгали, как овцы, и холмы, как агнцы». Параллелизм антитический состоит в соответствии двух членов друг другу через противоположность выражений или чувств. «Искренни укоризны от любящего, и лживы поцелуи ненавидящего. Сытая душа попирает и сот, а голодной душе все горькое сладко» (Притч 27:6-7). «Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся. Они поколебались и пали, а мы встали и стоим прямо» (Пс 19:8-9). Параллелизм бывает синтетическим, когда он состоит лишь в сходстве конструкции или меры: слова не соответствуют словам и члены фразы членам фразы, как равнозначащие или противоположные по смыслу, но оборот и форма тожественны; подлежащее соответствует подлежащему, глагол — глаголу, прилагательное — прилагательному, и размер один и тот же. «Закон Господа совершен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых; повеления Господа праведны, веселят сердце; страх Господа чист, просвещает очи» (Пс 18). Параллелизм бывает, наконец, иногда просто кажущимся и состоит лишь в известной аналогии конструкции или в развитии мысли в двух стихах. В этих случаях он является чисто рифмическим и поддается бесконечным комбинациям. Каждый член параллелизма составляет в еврейской поэзии стих, состоящий из соединения ямбов и трохеев, причем самый употребительный стих евреев — гептасиллабический, или из семи слогов. Стихами этого типа написаны кн. Иова (Иов 3:1-42:6), вся книга Притчей и большинство псалмов. Встречаются также стихи из четырех, пяти, шести и девяти слогов, чередуясь иногда с стихами различного размера. Каждый стих является, в свою очередь, частью строфы, существенным свойством которой служит то, что она заключает в себе единую, или главную, мысль, полное раскрытие которой дается в совокупности составляющих ее стихов. Впрочем, в некоторых случаях то две различные мысли соединены в одной строфе, то одна и та же мысль развивается и продолжается далее этого предела.
54 Пророк, прозрев духом, что сделают со Христом народ иудейский и самый Иуда, исполненный скорби и недоумения, которое в настоящем псалме называет печалью, при виде таковой дерзости не перестает смущаться и недоумевать, и умоляет Бога, чтобы обратил к нему слух Свой, внял молитве его, а во-вторых уведал молитвенно воссылаемое прошение, и в-третьих воззрел на состояние воссылающего молитву, а таким образом, удостоил выслушать его. Почему и присовокупляет: вонми ми, и услыши мя.
54:1 В конец, в песнех разума Давиду
54:2 Внуши Боже молитву мою. Приносит различные прошения, умоляя принять их. Ибо говорит, не презри меня слезно молящегося, но вонми ми с благоволением и подай помощь.
54:3 Возскорбех печалию моею и смятохся. Ибо исполнился недоумения, видя беззаконные поступки со Спасителем, что и объясняет впоследствии говоря:
54:4 от гласа вражия и от стужения грешнича. Смысл же всей речи таков: обрати внимание на то, что возскорбех, что смятохся, что исполнен я печали, и уразумев cиe, услыши мя.
Яко уклониша на мя беззакония. Ибо все совершенное против Спасителя относит к собственному своему лицу. Так поступили со мною по злопамятности, порожденной неразумным гневом. Вражда есть продолжительный гнев. По сей-то причине стал я боязлив и смущен, как будто мне угрожает уже смерть, пришли на меня такое беспокойство и такой страх, что, кажется, не вижу ни луча света, но пребываю во тьме. И рассуждал я, что лучше всего спасаться мне бегством, и молился, чтобы у меня были крылья, и чтобы, переселиться мне и в другом месте искать себе покоя.
54:5 Сердце мое смятеся во мне, и боязнь смерти нападе на мя. Вот, сердце мое превратило всю внутренность мою. Но и боязнь смерти нападе на мя. Это говорит или о спасительной смерти, при виде которой пророк, движимый человеческим помышлением, исполнился боязни, — или о смерти душ, которые погибнуть за такие дерзостные дела.
54:6 Страх и трепет напали на пророка, который видел, что Возлюбленный Божий терпит это от нечестивых. Покры же его тьма, — потому что совершаемое с Спасителем подлинно достойно тьмы.
Потом, как бы оставленный среди совершающих это, и не находя себе никакого убежища и места, куда бы уклониться от зол, желает воспарить в высоту и, соделавшись птицею, лететь по воздуху.
54:9 Чаях Бога спасающаго мя от малодушия и от бури. Бурею называет скорбь, причиненную ему страданием.
54:10 Яко видех беззаконие и пререкание во граде. Представляет и причину, по которой совершал молитву.
54:13 Яко аще бы враг поносил ми, претерпел бых убо. Это справедливо можно отнести к лицу предателя.
54:14 Ты же, человече равнодушне, владыко Мой и знаемый Мой, то есть: ты, которого Я поставил владыкою, и именно — Иуда.
54:15 Иже купно наслаждался еси со мною брашен. Или иначе сказать: ты, неоднократно удостоенный одной со Мною трапезы. В дому Божии ходихом единомышлением. Говорит это, потому что неоднократно входил с ним во храм.
54:16 Да приидет же смерть на ня, и да снидут во ад живи. Поелику не восхотели принять Тебя — жизнь, то постигнет их такая смерть. Сказано же: да снидут во ад живи. Ибо, зная, что Он наследник, говорили: приидите, убием Его (Мф. 21, 38). Пророк же ведение признавал за жизнь.
54:17 Аз к Богу воззвах, и Господь услыша мя. Аз к Богу воззвах. О чем же воззвал он, как не о том, чтобы избавил душу его от ищущих погубить ее? Потому и был услышан.
54:18 Вечер и заутра и полудне повем, то есть, не перестану возвещать, что Ты услышал и избавил душу мою.
54:19 Яко во мнозе бяху со мною, потому что против меня многие собрались, намереваясь похитить у меня душу мою.
54:20 Несть бо им изменения. Будут они уничижены, потому что нечего им дать взамен за душу свою. Ибо, однажды отрекшись от честной крови Христовой, приятой взамен за жизнь мира, не имеют уже у себя искупительной цены.
54:21 Простре руку Свою на воздаяние. Бог простирал руку Свою, подательницу благ, чтобы и они стали причастниками благословения, а они не только не приняли, но даже оскверниша завет, то есть, евангельский.
54:22 Разделишася от гнева лица Его. Поелику зло поступили с Благодетелем, то рассеял их по всем ветрам. И приближишася сердца их. Снова ведет речь об Иуде. Положил он в сердце предать Христа, и хотя произносил слова умягченные и мирные, однако же были они исполнены злобы. Какие же это слова, как не сказанные во время предательства: радуйся Равви (Мф. 26, 49).
54:23 Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает. Это подобно сказанному: не пецытеся, что ясте, или что nиeme, или во что облечетеся (Мф. 6, 25, 31). Не даст во век молвы праведнику, то есть, во всякое время избавить праведных от всякого вражеского восстания.
54:24 Ты же Боже низведеши их в студенец истления, то есть, восставших и предавших на распятие, а студенцем истления называет ад. Мужие кровей и льсти не преполовят дней своих. Мужами кровей называет умертвивших Начальника жизни, которые не исполнили времени жизни своей, преданные мечу римлян.
1 См. примеч. «а» к 31:1.
4 Или: притеснений.
11 Они - насилие, распри и прочие проявления зла, которые здесь олицетворяются псалмопевцем.
16 Евр. Шеол. См. примеч. «б» к 6:6.
19 Букв.: в мире.
20 Перевод предположителен.
21 Здесь и в ст. 22 букв.: он, т.е. бывший друг, нечестивец.
23 а) Или: то, что Он дал тебе (нести). LXX: свои заботы.
23 б) Или: праведнику поколебаться.
Псалтырь, собрание отдельных псалмов, - самая большая книга во всей Библии. На еврейском языке она называется Техиллим, то есть «песни хвалы», или гимны; более полное название: Сефер Техиллим - «Книга Хвалений». Слово «псалом» пришло к нам из греческого перевода этой книги и означает «музыка на струнных инструментах» или «песни, положенные на такую музыку». Псалмы представляют собой священные стихи, сложенные в традициях древней литературной формы Ближнего Востока. Они исполнялись как религиозное песнопение или читались как молитвы одним молящимся или группой лиц, собравшихся для поклонения Богу. В этой книге сто пятьдесят псалмов, и в заголовках многих из них (фактически семидесяти трех) сказано, что они написаны Давидом. В целом это творческий труд многих вдохновленных свыше авторов. В своем окончательном виде псалмы, возможно, были собраны вместе выдающимися иудейскими деятелями Эзрой, Неемией (вторая половина V в. до Р.Х.) или вскоре после них учеными-писцами.
Многие из библейских идей нашли свое отражение в псалмах. Здесь очень выразительно представлены такие понятия, как прославление Бога, благодарность, вера, надежда, сокрушение о грехе, Божья верность и Его помощь. Главная же идея псалмов - глубокое доверие Богу. Авторы псалмов всегда выражают свои подлинные чувства, прославляют ли они Бога за Его благодеяния или жалуются Ему во время бедствия. Псалмы являют собой наиболее совершенные образцы лирической поэзии. По глубине чувств и возвышенности устремлений, по полноте раскрытия помыслов и чаяний человеческой души, по красоте и утонченности и, в ряде случаев, по силе и величию речений они остаются непревзойденными и в самых возвышенных выражениях лирики светской. Ибо какая другая поэзия может подняться до высот той поэзии, тема которой - поиск душой человеческой вечного Бога? Как духовное и вечное превосходит земное и эфемерное, так и поэзия псалмов возвышается над великими сокровищами мировой лирики.
В древнем Израиле посредством псалмов люди могли прославлять Бога (см. Пс 105), говорить о своей печали (см. Пс 12), учить (см. Пс 1), выражать почтение израильскому царю и молиться о том, чтобы он правил мудро и судил справедливо (см. Пс 71), рассказывать о власти Бога над всем творением (см. Пс 46); проявлять свою любовь к Иерусалиму (см. Пс 121) и отмечать праздники (см. Пс 125). Конечно, псалмы могли служить одновременно многим целям.
Христос нередко ссылался на псалмы, когда проповедовал и учил. Часто цитировали их и новозаветные писатели. У первых христиан они тоже звучали в песнопениях, наставлениях и пересказах Благой Вести о том, что сделал Бог для мира через Иисуса Христа. Можно заметить, например, что только на один стих из Псалма 117: «Камень, что отвергли строители, краеугольным стал камнем» (117:22) - в Новом Завете дано шесть ссылок как на предсказание об отношении руководителей израильского народа к Иисусу и о Его роли в созидании Церкви.