Мысли вслух на Мф 2:1-23

Описанное в сегодняшнем чтении появление в Иерусалиме пришедших «с востока» «волхвов» (ст. 1) вызывает целый ряд вопросов. Кем были эти «волхвы»? Почему вообще их заинтересовал вопрос о рождении Мессии-Христа, который, казалось бы, мог в те времена интересовать одних лишь евреев? И какая таинственная «звезда» (ст. 2) вела их? Традиционным ответом на последний вопрос стало указание на тот факт, что «волхвы», хорошо знавшие астрономию своего времени, могли заметить на звёздном небе некое необычное явление, которое они интерпретировали как знак того, что Мессия действительно родился. Но такой ответ предполагает, что эти «волхвы» не только хорошо знали астрономию, но и ожидали прихода Мессии не меньше самих евреев. Палестина входила в те времена в состав Римской империи, на востоке граничившей с Персией, которую римлянам так и не удалось завоевать, несмотря на многочисленные попытки. Государственной религией Персии был тогда зороастризм, а жрецов этой религии в Римской империи называли по-гречески «магами» (в Синодальном переводе эти «маги» превратились в «волхвов»). Зороастризм же был замечателен тем, что его последователи, как и евреи, ожидали Мессию, Который придёт на землю в конце времён для того, чтобы возглавить здесь последнюю битву сынов Света с сынами тьмы. По-видимому, нашлись среди зороастрийских жрецов и такие, кто решился выйти за предписанные традицией рамки собственной религии. Они-то и отправились в Иудею, чтобы найти там столь ожидаемого ими Мессию. Конечно, традиционные зороастрийские мессианские представления существенно отличались от библейских. Но для тех, кто отправился в Палестину, очевидно, желание найти истину оказалось сильнее влияния общепринятых мнений и давления среды. А давление могло быть весьма сильным: ведь Римская империя и Персия традиционно враждовали между собой, и отправиться в Иудею означало для магов поехать прямиком во вражеский стан. К тому же, у них, разумеется, не было никаких гарантий того, что они действительно найдут Того, Кого искали. Но, как видно, найти Мессию, о Котором говорили не только библейские, но и зороастрийские книги, было для этих людей абсолютно необходимо. И потому они нашли Того, Кого искали (ст. 9 – 11). Не каждому Бог судил родиться в народе Божием. Но поиск истины доступен каждому. И если поиск это искренний и неотступный, раньше или позже он непременно приведёт ищущего к Тому, Кто есть Путь, Истина и Жизнь.

Для евангелиста рожденный Мальчик — обетованный Мессия, Который должен осуществить в Себе всю Священную Историю израильского народа и привести ее к полноте. Поэтому в сегодняшнем рассказе угадываются детали повествования о Моисее, исходе из Египта и странствии через пустыню. Злой царь хочет уничтожить надежду Израиля и убивает невинных детей (Исх 1); Бог выводит Израиль из Египта (эта параллель подтверждается цитатой из пророка); восточные мудрецы, ведомые звездой, благословляют Израиль (Числ 24:17). Бог спасает Свой народ не извне, а находясь в самом средоточии Истории, Христос рождается на земле, чтобы пройти через все испытания и тяготы Своего народа и вообще всех людей. Удивительная тайна причастности Богу осуществляется в Том, Кто ходил по нашей земле, дышал нашим воздухом, видел наше небо, жил в нашем мире, наполнил нашу Историю и нашу жизнь...

При чтении евангельского рассказа о посещении волхвов встаёт естественный вопрос: почему Ирод так боялся Мессии, о Котором он даже не знает точно, родился ли Он, или ещё нет? Ответ ясен каждому, знакомому с политической ситуацией в Палестине евангельских времён: в Мессии, Который, согласно общепринятым в те времена у евреев представлениям, должен был стать царём Иудеи, Ирод мог видеть только политического соперника, угрожавшего его власти. Нам, знакомым с евангельской историей, эти опасения не могут не казаться смехотворными. А между тем они привели к трагедии, к той вифлеемской резне, которой младенец Иисус избежал, но во время которой погибло немало других детей. О жестокости власти говорить не приходится, она очевидна. Но не менее очевидно и другое: абсурд, трагическая бессмысленность происходящего. Ирод ничего не знает о Мессии, он ни разу Его не видел и никогда не хотел увидеть. В своём отношении к Иисусу он руководствуется, в сущности, теми народными легендами, мифами, из-за которых Иисус почти до самого конца Своего земного служения скрывал Своё мессианство. И этот страх, основанный на иллюзии, делает Ирода убийцей. Конечно, никакая власть в падшем мире не обходится без кровопролития. Но, видимо, когда власть руководствуется мифами и расхожими представлениями, не имеющими отношения к реальности, крови льётся особенно много. В сущности, от Ирода в той ситуации нужно было немного: просто пойти и посмотреть. И понять, что этот лежащий в яслях Младенец никогда не станет претендовать на его власть, равно, как и на власть любого другого земного правителя, которая Ему не нужна. Но Ирод не идёт никуда. Он остаётся в плену собственных иллюзий и собственного страха. И становится убийцей.

Христос обетовал нам второе пришествие. Мы ждем Его. Но ждем как-то по особому. И совсем не так мы ждем Рождества. Мы знаем, что будет рождественская служба, что придет много народу, все будут поздравлять друг друга. А вот если бы мы задумались, мы бы поняли, что праздник Рождества – это не только памятование о Его бывшем воплощении. Это приход Христа в мир. Приход, который еще не произошел, которого мы только ждем. Значит, это и отголосок первого прихода и предвестник второго, в этом удивительное, связующее свойство этого праздника.

Скольких творческих людей — писателей, поэтов, художников — вдохновил этот короткий рассказ. Почему? Внешне совершенно обычное событие, рождение Младенца, но в честь него в небе загорается необычная звезда, и эта звезда приводит в Вифлеем трех волхвов. И вот — три старца, склоняющиеся перед Младенцем, три язычника — перед Царем Иудейским, три ученых мудреца — перед Тем, на Ком сокровенно почивает Господень Дух премудрости и разума (Ис. 11:2). Вся человеческая мудрость, все человеческое знание способны только на это — привести нас к Богу за истинным знанием и подсказать нам, какие дары мы можем принести с собой.

Сегодня, в день Рождества Христова, мы читаем на утрене рассказ евангелиста Матфея о рождении Спасителя, и на литургии — его же рассказ о поклонении волхвов. Об этих евангельских отрывках мы приведем мысли, высказанные вслух в начале 8 века авторами службы Рождеству Христову, преп. Иоанном Дамаскиным и свт. Космой Маюмским. Вот что говорят они о Рождестве и поклонении волхвов в икосе и ипакои (в переводе с греческого):

«Вифлеем открыл Эдем — придите, увидим; мы обрели сокровенную отраду — придите, примем в вертепе рай. Там явлен корень неполитый, израстивший прощение; там обретен колодец невыкопанный, из которого жаждал испить Давид. Там Дева, родив Младенца, утолила жажду и Адама, и Давида. Сего ради устремимся туда, где родилось Малое Дитя — Превечный Бог».

«Тебе, лежащему в яслях Младенцу, небо принесло начаток народов, звездою приведя волхвов, изумлявшихся не скипетрам и престолам, но крайней нищете: ибо что хуже вертепа? что же смиреннее пелен, в которых просияло Божества Твоего богатство? Господи, слава Тебе».

То, что у нас есть — не принадлежит нам, точнее, оно становится нашим, только если мы понимаем, что оно — от Бога. Подарить другому можно только свое, но наше лишь то, что дал нам Бог. Именно Божьи дары то, что одновременно и больше всего и меньше всего нам принадлежит. Это один из многих парадоксов, которые на самом деле не увеличивают наших сомнений, а только укрепляют в нас веру.

Каждый из нас волхв. У каждого из нас есть что принести Богу. Хотя иногда то, что мы считаем золотом, ладаном и смирной, для Бога — пыль, а то, что для нас — пыль, для Бога — самый лучший подарок. Чтобы понять, что у нас есть дары и есть кому их дарить, нам нужна звезда. И Бог зажигает иногда даже не одну звезду на нашем горизонте. Путеводной звездой для нас может оказаться друг, рассказавший нам о Христе или просто поверивший в нас, в нашу ценность, звездой может стать произведение искусства, какое-то событие в нашей жизни, иногда даже тяжелое. И тогда мы приносим дары, иногда даже не умея поблагодарить за них, за возможность дарить, и Христос рождается в нашем сердце.

Мы предлагаем Вам сегодня текст, написанный примерно за 40 лет до Рождества Христова. Этот текст еще со времен ранней Церкви, у самых первых отцов считался удивительным пророчеством из среды языческого мира о приходе Христа. Удивительным…можно долго спорить знал ли Вергилий библейских пророков, может, и знал, он был из весьма образованной среды. Но это ничуть не умаляет силы пророчества. Были многие, кто точно знали пророчества, однако самого Прихода не узнали: мало знать, надо еще воспринять. И с другой стороны, доносится критика, что это как раз свидетельства «неуникальности» нашей веры, ее язычности, а отсюда два шага до марксисткой пропаганды. Но дело в том, что любящему сердцу ничто не мешает радоваться.

Песнь о возвышенном сложим теперь, сицилийские музы,
<...>
Снова пришла череда величия полных столетий:
Дева спускается в мир, близится царство Сатурна;
Время с высоких небес новым придти поколеньям.
Ты же рожденью младенца, что с веком железным покончит,
И возвестит всему миру века приход золотого,
Радуйся ныне, Луцина: твой Аполлон уже правит.
В год твоей консульской власти, Поллион, это время настало,
Славных месяцев эра так свой поход начинает.
Пусть при тебе преступления наши бесследно исчезнут,
Землю навеки избавив от бесконечного страха.
Жизнь получив от бессмертных, он удостоится видеть
Сонмы богов и героев, взорами сам их отмечен.
Будет он править над миром, отчей рукой усмиренным.
Ты же, дитя, от невинной природы прими подношенья:
Стелется плющ и фиалки земля источает повсюду,
Клевер с аканта веселым листком она чередует.
Козы домой принесут молоком налитое вымя,
Даже и страх перед львами больше не будет им ведом;
И колыбель твоя станет милой цветочной корзиной.
Сгинет змея, и трава ядовитая скрытная сгинет,
Пряный имбирь ассирийский всюду ростки свои пустит.
Но лишь о славе героев и о деяньях отцовских
Сможешь читать и узнаешь, в чем заключается доблесть,
Нежной пшеницей в свой срок зажелтеют поля постепенно
Гроздью зардеет лоза, к земле пригибая шиповник.
Дуб несгибаемый медом росистым тогда изопреет.
Все же останутся с нами следы заблуждений давнишних.
<...>
О величайший, приблизилось время, когда посетишь нас,
Отпрыск бесценный богов, Юпитера славный потомок!
Видишь, склоняется мир своим куполом перед тобою
С твердью земной, и с пространством морей, и с глубинами неба.
Видишь, исполнено радостью все в наступающем веке!
О, мне бы только продлить своей жизни последние годы,
Лишь бы дыханья достало деянья твои возвеличить!
<...>
Так начинай же малыш, узнавать свою мать, улыбаясь,
Десять месяцев долгих ее ожиданьем томили.
Так начинай же, малыш…
<...>
(Вергилий «Буколики», 4-ая эклога)

Сегодня мы совершаем особенное богослужение, так называемые Царские часы или часы Навечерия Рождества Христова. На Царских часах мы читаем несколько отрывков из Ветхого Завета, из послания к Евреям и рассказы евангелистов Матфея и Луки о Рождестве. В этой необычной службе самое важное — ее подчеркнуто пасхальный характер. В сущности, это почти точная копия тех Часов, которые совершаются в День Крестной Смерти Христа, в Великую Пятницу.

Царские Часы и Страстной Пятницы, и Рождества Христова были составлены патриархом Софронием Иерусалимским (ум. 644) в первой половине 7-го века; их глубокое сходство призвано обозначить начало и завершение спасительного действия Божьего — Рождество Христово и Его Крестную Жертву. Эти события открывают нам замысел Божий как спасительное прохождение Бога через наш мир, которое завершается торжеством Креста и Воскресения.

И о том, зачем происходит Рождество, свт. Софроний пишет так: «Как происходящие от рода Давидова, в Вифлееме некогда записывалась со старцем Иосифом Мариам, нося во чреве бессеменный Плод, когда же настало время Рождества, не было никакого места поселиться, и пещера показалась Царице прекрасной палатой. Так Христос рождается, чтобы воскресить падший прежде образ Свой». Значит, Рождество — начало Крестного пути, и именно так подходит к нему Церковь.

Приход волхвов встревожил не только Ирода, но и, как отмечено, весь Иерусалим. Понятна тревога Ирода, ведь ему, как и любому жестокому правителю, повсюду мерещатся если не заговоры, то конкуренты. Но и другие люди, которым наклонности Ирода вроде бы не свойственны, беспокоятся, что рождение Младенца может внести какие-то важные изменения и в их жизнь. А ведь любые изменения, хотя бы и самые долгожданные, неизбежно связаны с дискомфортом.

Так с первых же дней земной жизни Мессии начинается драматический разлад в душах многих из тех, кто после длительного ожидания Его прихода оказался не готов Его встретить. Но в эти же дни начинается приход ко Христу многих из тех, кто долго блуждал по путям, далёким от подлинного богопознания, но даже в лесу язычества сумел выйти на выводящую из него тропинку. И, если вышли к Вифлеему волхвы вслед за звездой, то вернулись назад, уже получив откровение, а значит, не нуждаясь в своих прежних гаданиях. И не только из-за опасности со стороны Ирода волхвы отправились назад иным путём, но и потому, что прежние пути после прихода в мир Христа исчерпаны.

Евангелие от Матфея сохранило нам предание о посещении Марии вскоре после рождения Ею Иисуса теми, кого в русском Синодальном тексте называют на славянский манер волхвами. Так переводчики перевели греческое слово «маги», которое мы находим в оригинальном тексте Евангелия.

Кем были эти «маги» с Востока? На восток от Римской империи лежала Персия, отношения с которой у Рима были далеко не дружественными. Государственной религией Персии в евангельские времена был зороастризм. Жрецов этой религии и называли по-гречески «магами». Впрочем, магией в современном смысле слова эти люди не занимались.

Они были служителями великого благого бога по имени Ахурамазда. И вели войну с его тёмным антиподом, которого звали Анхрамайнью, или, в греческом произношении, Ариманом. А ещё они ожидали того, кого называли на своём языке Саошиантом, или Освободителем. Того, кто должен был прийти, чтобы возглавить на земле великую войну сил света с силами тьмы. И, наверное, кто-то из этих людей знал, что не они одни ждут Саошианта. Что есть на Западе, в земле, называемой её жителями Иудеей, народ, который ждёт того же, кого и они. Только называют они его иначе: Помазанником, Мессией. И нашлись люди, решившиеся пойти во враждебную страну, чтобы найти того, кого они так ждали.

Бог привёл этих людей туда, куда они так хотели попасть. И дал им увидеть Того, Кого они так хотели увидеть. А они оставили божественному Младенцу и Его Матери царский подарок. Золото — как приношение царю. Ладан — для помазания на царство. И смирну — священную траву зороастрийцев. А потом ушли так же, как пришли. Ждать того дня, когда найденный ими Саошиант начнёт Свою войну. Так же, как ждали этого многие евреи. Ни те, ни другие не знали, что война будет совсем не такой, какой она им представлялось. Но ведь и Царство оказалось не таким, какого ожидало большинство. И всё же кто хотел принять его, тот принял. Дело ведь, в конце концов, в том, к чему стремишься, а не в том, как себе это представляешь.

Очень чувствуется, что Евангелие от Матфея написано для иудеев. И для него, и для читателей важно увидеть, что детство Иисуса соответствует ветхозаветным пророчествам, это свидетельствует о том, что Иисус — воистину Мессия. Одновременно мы видим здесь пример того, как в самые первые годы существования Церкви апостолы учили воспринимать Св. Писание. В них живы слова Христа: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин. 5:39), — и они обнаруживают это свидетельство и там, где его раньше не видели.

С предупреждением об опасности Ангел обратился не к Марии, а к Иосифу, к мужчине и главе семейства, ответственному за принятие решения. Нередко можно услышать вопрос: почему же остальные вифлеемские родители не были предупреждены о предстоящем избиении младенцев? Теперь нам невозможно найти этому достоверное объяснение. Может быть, кроме Иосифа остальные отцы семейств не смогли услышать предупреждение или отмахнулись от него?

Много веков назад Иосиф, сын Иакова, попав в Египет, смог спасти свою семью, а вместе с ней и весь народ, от голодной смерти. И вот теперь новый Иосиф уходит в Египет, чтобы спасти от террора Того, Кто станет Спасителем человечества. Как Моисею из Египта, Иосифу поспешно пришлось бежать в Египет, спасаясь от подобия фараона, воцарившегося на Обетованной земле.

С самого момента рождения в отравленном жестокостью мире, а затем с бегства в Египет Иисусу пришлось разделить испытания земного пути и израильского народа, и всего человечества. И с этих же первых дней на земле начинается Его крестный путь на Голгофу.

Что можно думать о той резне, которую устроил Ирод в Вифлееме? Преступление? Несомненно. Страшное, неслыханное? В общем-то, конечно, нет, как бы ужасно это ни звучало. Даже в древности оно не было чем-то из ряда вон выходящим, а уж на фоне событий последних столетий и подавно. И самое ужасное здесь не в жестокости как таковой, а в той логике, которая эту жестокость порождает. Речь идёт не о том, чтобы её оправдать: правители, подобные Ироду, не считали нужным оправдывать жестокость, когда она представлялась им целесообразной. А Ирод – убийца детей, между прочим, вошёл в историю с эпитетами «великого» и «строителя»: его запомнили, как ловкого и умелого правителя, искусно лавировавшего в хитросплетениях большой ближневосточной политики своего времени, и как, выражаясь современным языком, «эффективного менеджера», осуществившего целый ряд масштабных проектов (именно он, в частности, осуществил реконструкцию, а по сути, полную перестройку Иерусалимского Храма, превратив его в грандиозное и величественное сооружение). А вот люди Ироду, как видно, были интересны лишь в контексте этих самых масштабных проектов. И всякий, кто представлял для них хоть какую-нибудь угрозу, должен был исчезнуть, не говоря уже о тех, кто мог чем-то, хотя бы предположительно, угрожать его собственной власти. Такова уж, видимо, обратная сторона «эффективного менеджмента»: люди оказываются тут всего лишь расходным материалом. И притом материалом, самым дешёвым из всех. Для Царства важен каждый. Для правителей мира сего — не важен ни один.

Иногда кажется, что роль св. Иосифа Обручника в истории спасения человечества не так уж значительна, он всего лишь принял Марию по воле Божией, а дальше все как будто происходило помимо него. Он все время в тени, в стороне от нашего внимания. Сегодняшнее же чтение показывает нам, как велика на самом деле роль Иосифа - ведь именно к нему посылает Господь Ангела предупредить об опасности, грозящей Младенцу от Ирода. И вся тяжесть ответственности за дальнейшую жизнь семьи падает именно на его плечи. Как велико должно было быть его доверие к Богу, что он готов в одну секунду полностью изменить свою жизнь. Точно евреи во времена Исхода, Иосиф даже не имеет времени собраться и прямо ночью отправляется в Египет. А затем, вновь получив откровение от Бога - опять снимается с обжитого места и идет туда, куда скажет ему Господь.

Это два удивительных качества Иосифа - способность быстро реагировать, деятельная сторона его натуры, и глубокое доверие к Богу - как мы видим, очень важны для нашего спасения. Это то, чему каждому из нас стоило бы поучиться у него.

И еще важно то, что через личность святого Иосифа, через все, что мы узнаем из Евангелия о нем, становится ясно, какой должна быть роль отца в семье. С одной стороны, он должен уметь принимать быстрые и иногда неожиданные решения и нести ответственность за них. А с другой - при этом всегда слушать и слышать Господню волю, Его призыв.

Явившись в Иерусалим, волхвы спрашивают: «где родившийся Царь Иудейский?». Они приносят Ему весьма символичные дары: золото — как Царю, ладан — как Богу и смирну — как смертному человеку. Но в течение многих лет после Рождества происходят события, о которых мы читаем в сегодняшнем отрывке из Евангелия от Матфея и которые мало походят на судьбу великого царя. Варварская жестокость Ирода в Вифлееме, бегство в Египет, почти тайное возвращение и безмолвная жизнь в Назарете... Такова судьба Христа в человеческом мире, и это в первую очередь характеризует Его смирение и наше человеческое недостоинство.

Сегодня, на второй день Рождества, думаешь о тех пастухах, которые были свидетелями Рождества в Вифлееме. Вряд ли их жизнь заметно изменилась после этого события. Так же платили они римские подати, так же сталкивались с жестокостью правителей... Но, несмотря на все это, они знали, что где-то в мире сокрыт уже Родившийся для всех людей Спаситель. Нам важно помнить об этом, чтобы тайна присутствия Христа в нашем мире стала для нас источником жизни.

Приход Христа в мир сопровождает ужасная трагедия – убиение невинных младенцев. Мы содрогаемся, читая эти строки. Но давайте сравним этот эпизод с тем, как Христос описывает свое второе пришествие: «ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам» (Мф 24:7). То есть Он предрекает нам трагедии, опять трагедии. Почему, нам хочется спросить, почему? Почему наш добрый Боженька должен приходить так страшно? Но ведь это только часть обетования. Посмотрим на 31 главу из Иеремии, откуда взяты слова в сегодняшнем фрагменте: «глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий». О чем в ней идет речь? О новом веке. О том, что «тогда девица будет веселиться в хороводе, и юноши и старцы вместе; и изменю печаль их на радость и утешу их, и обрадую их после скорби их». Мы должны пройти сквозь испытание, иначе никак не удалить зло из нашей жизни, слишком оно в ней растворилось. Испытание неизбежно и обусловлено единственно нашим грехом. «Утешайтесь надеждою» (Рим 12:12), говорит апостол. Давайте серьезно отнесемся к этому призыву и к самой надежде. Ведь теперь c нами Бог.

Все мы были бы рады оказаться рядом со Христом в Его торжестве и славе. А Дева Мария и Святой Иосиф разделяют с Ним в первую очередь Его унижение и страдание. Так было в первые дни Его земной жизни, когда Он должен был стать беженцем и спасаться от человеческой жестокости. Потом Богородица оставалась с ним и на Голгофе. И именно этому нам нужно учиться у Нее, потому что быть рядом с Ее Сыном в Его страстях — это и есть спасение.

С самого момента рождения в отравленном жестокостью мире, а затем с бегства в Египет Иисусу пришлось разделить испытания земного пути и израильского народа, и всего человечества. И с этих же первых дней на земле начинается Его крестный путь на Голгофу.