Мысли вслух на Рим 11:13-24

Отца не знает никто. Но нам Господь открывает Своего Отца, и не только открывает, но и делает нас Его детьми. В то же время, Апостол предостерегает нас от превозношения над теми, кто еще не принял Христа. Напротив, детям Божьим более подобает Его смирение и кротость. Значение этих слов часто искажают. Чтобы научиться истинному смирению, нам необходимо, читая Евангелие, всматриваться в Христа, по-настоящему смиренного и кроткого сердцем.

Среди современных христиан довольно широко распространено представление о том, что один союз-завет с Богом как бы сменяет другой. Так, завет с Ноем был заменён заветом с Авраамом, завет с Авраамом в свою очередь — заветом с Моисеем, затем с Давидом, а венчает пирамиду завет, заключённый через Иисуса Христа, завет новый, мессианский и окончательный, отменяющий все предыдущие, которые с приходом Христа автоматически перестают действовать.

Наверное, так бы оно и было, если бы речь шла лишь о юридическом договоре. Тогда такая логика была бы вполне понятной и абсолютно верной: если в договор, заключённый сторонами, по инициативе одной из них вносятся изменения, то прежняя версия договора автоматически перестаёт действовать. Но ведь речь в данном случае идёт не о договоре в юридическом смысле, а о союзе, об отношениях, связывающих Бога со Своим народом и с отдельными его представителями.

А союз и отношения предполагают определённую динамику, они могут и должны углубляться и наполняться новым содержанием по мере своего развития. И новый этап отношений в этом случае отнюдь не отменяет и не обесценивает предыдущий. По крайней мере, до тех пор, пока предыдущий этап или предыдущие этапы остаются актуальными хотя бы для одного человека. И даже приход Христа и приближение Царства тут ничего принципиально не меняют: ведь в данном случае важны конкретные люди.

Конечно, приближающееся Царство многое меняет объективно, но человек остаётся человеком. И если на земле есть люди, остающиеся на этапе, к примеру, завета с Ноем, то и сам этот завет останется актуальным именно для таких людей. Сказанное тем более верно по отношению к завету с Авраамом или с Моисеем: ведь Тора вошла в мир именно благодаря завету с Моисеем, а она остаётся актуальной и для христиан, если, конечно, вести речь о внутренней Торе. Но тех, кто ограничивается Ноевым заветом, или, как большинство евреев во времена Павла, заветом Авраамовым, нельзя считать отверженными Богом.

Дверь для них всегда остаётся открытой. Они прошли некоторую часть пути в своих отношениях с Богом, остановившись на определённом этапе, однако это не значит, что их путь завершён. Бог их ждёт всегда. И апостол уверен: когда остановившиеся воспользуются своей возможностью, чтобы двинуться дальше и войти в Царство, это будет великий день в истории Церкви и в их собственной истории. День, сравнимый с днём всеобщего воскресения из мёртвых.

Сложен путь, которым идет Израиль, Богоизбранный народ. Часто это путь — против «рожна» (цитируя слова Господа к самому Павлу), путь противления Божьей воле. Об этом уже много говорил апостол в этом послании, и боль его за сродников по плоти, за братьев и сестер своих очень велика. И все же, говоря о причинах, которые привели к отпадению Израиля от Бога, Павел настойчиво напоминает — они отпали, но Бог не отнимал у них своего избрания, Бог зовет их, и за них тоже умер Христос. Более того, апостолу очень важно донести до римской общины (и в их лице — до всех остальных христиан, обращенных из язычников) существенное предостережение — помнить о судьбе тех, кто отпал от Бога и делать из этого соответствующие выводы. Самое главное, от чего он хочет обезопасить новорожденную Церковь — от болезни превозношения.

Наша личная встреча с Господом — всегда огромный дар. И сначала мы ходим, оглушенные нежданно полученной благодатью. Думается, все мы помним счастье от осознания Божественной любви и прощения с одной стороны и незаслуженности этого дара, нашего недостоинства с другой. Но человек устроен так, что легко и с радостью помнит о первом и так же легко забывает о втором. И глядя на наших братьев и сестер, которые по тем или иным причинам отворачиваются от Бога, отпадают от церкви, хочется сказать самому себе — ну со мной-то этого не будет, не может случиться. И вот оно  — послание нам от апостола Павла — «Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся.» Не гляди на путь брата своего, «перед своим Господом стоит он или падает» ( 14:4Рим. 14:4), у него свои взаимоотношения с Богом и совершенно уникален замысел Бога о каждом из нас. Гляди на себя, наблюдай за собой и бойся отпасть от Того, кто есть Путь, Истина и Жизнь.

В послании к Римлянам в целом, в том числе и в сегодняшнем отрывке, апостол Павел много и подробно говорит о судьбе Израиля и отношении христиан к нему. Увы, за прошедшие два тысячелетия проблема не утратила своей остроты, и антисемитизм продолжает оставаться одной из серьезных духовных болезней христиан. Но если в Древнем Риме он все же не имел выраженной религиозной окраски, то в странах, принадлежащих к христианской цивилизации — средневековой Испании, Германии до 1945 года, в нашей стране — к нему примешивается некоторое якобы христианское обоснование.

Апостол Павел рассматривает проблему отношения христиан к евреям с разных сторон. В сегодняшнем отрывке он предлагает нам важный для него самого образ культурной и дикой маслины. Будучи сам иудей из иудеев, апостол подразумевает под культурной маслиной и всю духовную традицию Ветхого завета, и, главным образом, апостолов и большинство христиан первого поколения. Все они были иудеями, и именно им мы обязаны нашей верой. Если ты, дикая маслина, говорит он нам — христианам из язычников — привился на место отпавших ветвей маслины культурной, то негоже тебе превозноситься над всем ее корнем. Не гордись, говорит апостол, но бойся. Ведь мы можем отпадать точно так же, как и иудеи.

И, в духе универсализма Нового завета, апостол Павел объясняет строгость и благость Божию только отпадением или верностью людей. Это значит, что национальная принадлежность не имеет здесь значения. Всякий человек, и язычник не меньше, чем иудей, может отвергнуть дар благодати Божией. Тем самым, с точки зрения апостола, никаких богословских оснований для антисемитизма нет. Из этого же с очевидностью следует, что, как и всякая ксенофобия, антисемитизм, мягко говоря, не украшает христианина.

Размышляя об исторических судьбах своего народа, Павел не отделяет его от того Царства, о котором свидетельствует. Он не сомневается в том, что судьба еврейского народа как именно народа Божия отнюдь не закончена, что евреи споткнулись на пути в Царство не с тем, чтобы упасть и уже больше не подняться (ст. 11). История Царства парадоксальна, недавние язычники идут туда впереди тех, кого Сам Спаситель призывал в первую очередь, и нежелание евреев быть первыми на этом пути лишь ещё больше подогревает энтузиазм идущих. Но апостол уверен, что в конце времён, когда Царство раскроется во всей своей полноте, его соплеменники войдут туда, так что ни полнота Царства, ни само воскресение окажутся невозможными без их участия (ст. 12 – 15). Павел понимает, что народ Божий, задуманный Богом ещё до сотворения Им мира, был задуман Богом как народ, освящённый Его присутствием («святой»), и освящённость эта была не привилегией народа, а частью замысла Божия о спасении мира и человека. Потому-то она и не определяется одной лишь исторической судьбой еврейства, внутри которого Бог всегда находит тот остаток, который соответствует Его замыслу о том, каким должен быть Его народ. По выражению апостола, «освящённый корень» народа никуда не делся просто потому, что он не может исчезнуть, его исчезновение означало бы провал всего замысла Божия о спасении, а это невозможно по определению.

А если так, то от освящённого корня освящаются и ветви (ст. 16). Павел, как видно, остаётся верен пророческой традиции в том, что касается отношения к язычникам. Древние пророки не раз говорили о том, что в мессианском Царстве остаток народа Божия встретится с язычниками, ищущими истинного Бога и, наконец, Его нашедшими. Но апостол понимает, что приоритеты у Бога остались прежними: Его народ остаётся Его народом, и спасение недавних язычников возможно лишь в том случае, если они признают тот очевидный для Павла факт, что никакого другого народа Божия, кроме того, история которого начинается призванием Авраама, нет и быть не может. Для наглядной иллюстрации этого положения апостол использует образ прививки и окультуривания дикой маслины, которое было бы совершенно невозможно, если бы, во-первых, не существовало маслины «хорошей», садовых сортов, и если бы, во-вторых, не нашлось садовника, который смог и захотел бы такую операцию произвести (ст. 17 – 24). Как видно, история народа Божия для Павла — единый духовный процесс, где судьба еврейского народа, служение остатка и история Царства становятся единым целым.