Мысли вслух на Ис 52:1-15

Сегодняшнее чтение целиком посвящено теме грядущего возрождения Иерусалима. Конечно, приведённое здесь пророчество имело и вполне конкретный, исторический смысл: после указа Кира и возвращения репатриантов из Вавилона в Иудею город и Храм действительно был восстановлен, и, возродившись из руин, Иерусалим впоследствии стал крупным экономическим, политическим и культурным центром древнего Ближнего Востока. Но Исайя, как видно, говорит не только об истории. В центре его проповеди не возвращение народа, а возвращение Бога туда, откуда Его когда-то изгнали (ст. 8). Иезекииль в своё время видел, как Бог покидает Храм, где Ему уже не осталось места (Иезек. 11: 22 – 23); теперь Исайе было открыто, что Он снова вернётся туда, где когда-то стоял Его дом, который будет отстроен заново. Но Его возвращение не будет означать возвращения в прошлое. Теперь Он возвращается как Царь (ст. 7), а значит, наступает время торжества того Царства, о котором говорили уже допленные пророки. И новый Иерусалим становится центром этого Царства. Иерусалим Исайи Вавилонского — мессианский Иерусалим. Но он не перестаёт быть при этом вполне реальным, земным городом, стены и башни которого можно потрогать руками и по улицам которого можно ходить. Но речь идёт не только о новом городе, но и о новом народе (ст. 14 – 15). Община изгнанников становится тем остатком, о котором говорил уже Исайя Иерусалимский. А когда Бог возвращается в Свой дом и возвращает Свой народ на землю отцов, остаток, преобразившись, становится ядром нового, мессианского Израиля, появления которого, конечно, не ожидал никто из тех, кто когда-то изгонял евреев с земли отцов, будучи уверенным, что с мятежным городом покончено навсегда. И лишь тогда, когда всё это совершится, миру явится обещанный Богом Мессия.

От слов, адресованных Иерусалиму, исходит радость даже тогда, когда они читаются вне контекста. Тем большая радость испытывается, когда мы видим, что со словом ободрения Господь обращается к городу, жители которого многократно были обличаемы посланными Им пророками за их грехи и беззакония, а затем немало претерпели, расплачиваясь за грехи. Но каждому грешнику Господь предоставляет возможность положительных изменений их жизни, никого Он не лишает надежды.

Когда кажется, что трудности превышают возможности справиться с ними и становится непонятно, как быть и что делать, когда день за днём приходится терпеть неудачи и поражения, а за темнотой собственных грехов не видно просвета, Господь всё равно останется с нами. С верой можно опереться на Его поддержку и шаг за шагом выйти из тьмы.

Итак, Иерусалим будет восстановлен. Господь Сам поведет пленников в святую землю, Сам будет обитать на Сионе. Израиль, раб Господа, возвысится и будет благоуспешен после долгих страданий и унижений. В судьбе Иерусалима, пораженного за грехи народа, но восстановленного силой Божьей, христиане увидели прообраз Христа, претерпевшего распятие и смерть, но прославленного «паче сынов человеческих» ? это пророчество (как и следующая 53-я глава), наверное, наиболее ясно говорит о страданиях Мессии. Возможно, это также путь каждого человека, ведь у каждого из нас были (и будут) испытания и горести. Тогда сегодняшние слова Исаии — призыв, обращенный к нам: не унывать, не отчаиваться, даже в самые трудные моменты помнить о милости Божьей, которая не оставит тех, кто служит Богу и уповает на Него.

Исайя Вавилонский часто и много говорит о том, что время искупления грехов народа окончилось, что близко возвращение на землю отцов, что Иерусалим и Храм скоро будут восстановлены, а Бог вернётся в Свой дом. Но всё это для пророка не только история. Исайя как никто другой понимал, что история собственно для еврейского народа закончилась Вавилонским пленом. Всё, что дальше, естественными историческими причинами объяснить невозможно.

Ничего подобного в древности не бывало ни с одним народом. Да и не могло быть, учитывая условия эпохи. Вся история послепленного еврейства — чудо, и Исайя это прекрасно видит. Так же, как и то, что Богу не нужно обычное продолжение земной истории Его народа. Богу нужно другое. Он хочет, чтобы Его народ явил миру Его Царство. И именно ради этого даёт ему возможность вернуться в Иудею. Ему нужно место, откуда Его Царство начнёт распространяться по миру.

Иерусалим, Храм таким местом становятся естественно и органично. Конечно, Бог не связан ни местом, ни временем, ни историей. Он вообще ничем не связан. Но у Него есть Свой план восстановления мироздания, возвращения его в то состояние Божьего Царства, каким он был задуман и создан. А это означает, что каждый последующий этап становления и восстановления мироздания не может полностью разрывать с этапом предыдущим.

Он не может развиваться в рамках какой-то совершенно новой исторической и космической логики, никак не связанной с логикой предшествующего развития. Поэтому и становится обычная земная история частью той метаистории, которая связана уже не с историей земных царств, а с историей Царства Божьего. Конечно, не вся и не целиком. Конечно, лишь в той мере, в какой творившие эту земную историю люди давали в ней место Богу и Его промыслу. И пророк понимает: для еврейского народа наступило время, когда этот промысел должен стать центром и смыслом его истории.

Ради этого Бог сохранил Свой народ и дал ему ещё одну историческую жизнь. Жизнь, которой у него не могло и не должно было быть. Вся эта жизнь, целиком и полностью является частью промысла. И в ней не может, не должно быть ничего, что в промысел Божий не входит. Тогда история Царства действительно начнётся там, где когда-то Бог построил Себе дом. С тем, чтобы когда-нибудь, в конце времён, таким домом стал весь Божий мир.

Исайя Вавилонский был одним из первых, кто заговорил о скором конце Вавилонии и о возвращении еврейского народа на землю отцов. Когда он начал свою проповедь, это казалось совершенно невероятным: ничто не указывало на скорые перемены. И всё же они произошли, быстро и для большинства неожиданно: персидская армия под командованием Кира Великого штурмом взяла Вавилон и положила конец существованию Вавилонии. Для евреев это означало возможность вернуться на землю отцов: вскоре после окончания войны с Вавилонией, в 517 г. до н.э., Кир издал указ о возвращении евреев на землю их предков. Так кем же был Исайя: предсказателем? Провидцем, видевшим всё, чему суждено случиться?

Наверное, всё-таки нет. Вполне возможно, пророк даже и не думал о политических событиях, когда предсказывал скорый конец плена. Ему было открыть другое: он понял, что изменилось духовное состояние народа, и что период покаяния окончен. Конечно, понять это одним человеческим умом, хотя бы и проницательным, невозможно: тут нужно видеть глубины человеческого сердца, и не одного, а многих сердец. Такое возможно только Богу. Но Бог может открыть Своё видение, кому захочет. И тогда над горами звучит благая весть: время искупления народа настало. А вместе с тем настало и время прихода Мессии.

Собственно, благая весть и была, в первую очередь, вестью о приходе Мессии, Которого ожидали сразу же после окончания плена и возвращения народа на землю отцов. Конечно, необходимо было ещё восстановить город и Храм, от которого остался один фундамент, но эта задача казалась будущим репатриантам легко осуществимой. Главное было в том, что настало, наконец, время Царства Божия, время, когда Бог Сам станет править Своим народом. Собственно, мессианское Царство и воспринималось большинством верующих яхвистов как Царство Божие: ведь в Мессии они видели, в первую очередь, посланного Богом Правителя, Который должен был восстановить независимое еврейское государство и ввести в нём законы, соответствующие Торе.

Это было важно: ведь никто из тех, кто ждал возможности вернуться на землю отцов, не хотел снова её потерять из-за нарушения данных Богом заповедей. Царство Божие должно было быть именно Царством Самого Бога, где Он правит в соответствии со Своими законами через Им посланного и поставленного во главе народа Мессию. Конечно, такая картина идеального общества и государства была несколько схематичной, а надежды на её немедленное осуществление — несколько наивными. Да и до прихода Мессии оставалось ещё не одно столетие. И всё же из плена действительно возвращался уже совсем другой народ. Народ, для которого отступничество было хуже смерти, народ, для которого следование Торе было настолько само собой разумеющимся, что об этом не стоило и говорить, народ, который уже не хотел возвращения в прошлое, а хотел двигаться вперёд — в Царство Мессии, Которое он представлял себе ещё очень по-земному, но которого искренне ждал. Начинался новый этап истории народа Божия, который должен был завершиться у порога Нового Завета.

Это пророчество о Христе и о спасении, которое Он принес в мир, не теряет своей актуальности и сегодня, через две тысячи лет после того, как оно исполнилось. Дело в том, что человек не в силах представить себе того, что такое спасение и что именно совершает для него Христос. Крестная смерть Спасителя была непостижима и невозможна для античного мира; эллины и иудеи, верующие и язычники, соблазнялись и считали безумием само предположение, что Сын Божий может умереть ради нас. Сегодня для нас так же непостижимо, что именно в этой смерти Христа заключена Его победа над грехом и смертью. Люди во все времена ждут чего-то другого. Чаще всего мы ждем царя, который загонит нас в вечную жизнь железной рукой, не думая о том, что такая вечная жизнь была бы вечным концлагерем. Иногда мы ждем Учителя, которые научит нас жизни, забывая о том, что вечная жизнь заключается в Самом Боге, а не в исполнении определенных норм и правил. Но мы не ждем Того, Кто примет от нас унижение, страдание и мучительную казнь. Это слишком страшно, чтобы люди могли придумать такое. И поэтому пророк говорит об изумлении, с которым взирают люди на подножие Креста.

Образ страдающего Мессии из всех пророков встречается только у Исайи Вавилонского. Современникам Исайи его слова казались странными. Образ Мессии у них меньше всего ассоциировался с какими бы то ни было страданиями.

Мессия для них был праведным Царём, Который и жить будет по-царски. Какие же тут страдания? Между тем, в словах пророка звучит откровение, касающееся основополагающих законов духовной жизни. Он ведь не случайно говорит, что Мессия страдает не за свои грехи, а за грехи других людей, за грехи всего народа Божьего. Притом страдает добровольно. Это означает, что Мессия берёт на Себя ответственность за грехи народа. Примерно так, как и сегодня один человек может вернуть долги другого, заплатив за него его кредиторам. Правда, когда дело касается преступления, передача ответственности другому лицу в наши дни невозможна.

Тут сегодня каждый отвечает по закону сам. А в древности было возможно поручиться даже за уголовного преступника, приняв на себя ответственность за совершённое им преступление и понеся соответствующее наказание. В таком случае предполагалось, что поручитель хорошо знает того, за кого ручается, и уверен в нём настолько, что готов освободить его от последствий совершённого. Мотивы поручителя были тут неважны. От него лишь требовалось, чтобы он взял на себя последствия совершённого преступником преступления.

Именно это и делает перед Богом Мессия у Исайи: Он берёт на Себя ответственность за грехи, совершённые народом, и несёт все последствия этих грехов. Народ же после этого освобождается от ответственности и получает шанс начать новую жизнь с чистого листа. Это был единственный шанс: ведь в Царство нельзя войти вместе с грузом тех последствий, которые порождает грех, совершённый сознательно и добровольно — а таких грехов в истории народа было множество. Кто-то должен взять их на себя, дав остальным возможность войти в Царство необременёнными неподъёмным для новой жизни грузом. И Мессия делает это, так же добровольно и сознательно, как народ в своё время вполне сознательно и добровольно грешил. Открывая тем самым народу дорогу в Царство и становясь Искупителем.

Строки пророка Исайи дают с ужасающей ясностью понять, что Иисус был мучим безвинно, добровольно пойдя на смерть. В редкие моменты приближения к этой тайне сердце пронзает боль от несправедливости к Безвинному и Его кротости в добровольном отдании Себя. На самую страшную из известных человечеству смертей Он пошел ради нас — всех людей — живших на земле и тех, кому еще предстоит родиться. И самое ужасное — и самое прекрасное — что среди этих людей есть я… Ради меня Он понес эти страдания, чтобы жертвой искупить мой грех, и через это Он дарует жизнь, потому что Он «сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр.5:9).

Даже если бы мы не знали традиционного прочтения этих строк, то всё равно невозможно было бы не сравнить их со строками Евангелия, запечатлевшими страдания и унижения Христа, поэтому Исаия совершенно справедливо прозван "ветхозаветным евангелистом". Но мы знаем, что спустя несколько веков многие из тех, кто знал и постоянно перечитывал Книгу Исаии не узнали в Иисусе Того, о Ком говорил пророк. Пророчество осталось непонятым.

Следует ли нам, христианам, на том основании, что мы более верно понимаем пророческие слова, превозноситься над древними иудеями? Всегда ли мы готовы увидеть образ Божий в том, кто не соответствует нашим представлениям о благополучии, одарённости, успехе? Среди части христиан всё ещё популярна "теология успеха", пытающаяся объявить жизненные удачи наградой свыше (что возможно, но далеко не в каждом случае!), а неудачи - свидетельством Божьего нерасположения...

Но все соблазняющие попытки подогнать вероучение в соответствие с земными интересами и прагматическими представлениями заранее были отвергнуты и пророчеством Исаии, и, тем более, Тем, о Ком говорил пророк.

Исайе Вавилонскому было открыто о личности Мессии больше, чем кому бы то ни было другому из пророков. Ему приоткрылась даже тайна Его страдания. Она оказалась настолько странной, она так мало вмещалась в сознание даже глубоко и искренне верующих комментаторов слов пророка, что никто из них не сумел рассмотреть до конца открытое Исайе. Чаще всего его слова интерпретировали в том смысле, что Мессия прежде Своего торжества будет гоним и пострадает от рук гонителей, но в конце концов Он восторжествует над всеми врагами и воссядет на престоле Давида, который принадлежит Ему по праву, воссядет как торжествующий победитель.

Ничего удивительного тут нет: если даже апостолы, которым Иисус лично не раз говорил о Своей смерти и о Своём воскресении, всё же Его почти не понимали вплоть до самого дня Пятидесятницы, то чего можно было ожидать от комментаторов, живших за столетия до прихода Мессии? Между тем, Исайе приоткрылась не только тайна страдания Мессии, но и смысл этого страдания. Пророк прямо говорит о Христе, что Он страдает из-за наших грехов.

За два с небольшим столетия до Исайи другой пророк, Осия, утверждал, что, если у народа есть хоть какой-то шанс на благополучный исход в день Суда, то лишь благодаря милосердию Божию, благодаря тому, что Бог готов сделать для человека больше, чем человек заслуживает. Страдание Мессии в падшем мире и связано с этим милосердием: ведь Он принёс в мир то, чего этот падший мир никоим образом не заслуживает и чего он никогда не сможет принять в своём нынешнем состоянии: Царство. И оставался Он в мире до конца, прожив обычную человеческую жизнь, не прибегая ни к каким сверхъестественным возможностям для того, чтобы хоть как-то эту жизнь облегчить.

Всё Его служение состояло в том, чтобы сделать Себя вместилищем Царства, которое через Него открывалось миру, и вся Его полнота, не только человеческая, но и Божия, была только инструментом этого Его служения. Для Себя Он не оставил ничего, хотя мог бы в любое мгновение Своего земного пути призвать на помощь «двенадцать легионов ангелов». Но, поступи Он так, Царство не было бы явлено миру в той полноте, которая нужна для нашего спасения.

И Он явил его и отдал нам его во всей полноте, а Себя отдал в наши руки, и только от рук человеческих зависела Его жизнь и Его смерть. А люди испробовали на Нём меру собственной греховности, которой хватило на то, чтобы отправить Его на крест. Исайе Вавилонскому эта драма приоткрылась лишь слегка, но даже этого намёка оказалось достаточно для того, чтобы книгу его проповедей стали называть ветхозаветным Евангелием. Ведь Евангелие — благая весть о Царстве, о Мессии и о той цене, которую Мессия заплатил за наше спасение.