Мысли вслух на Быт 14:18

Сражение Аврама с пятью царями — первая из многочисленных войн, вошедших с Священную Историю. Для древнего человека с его примитивным оружием и способами ведения войны битва — критическая жизненная ситуация, в которой ему необходима вся его сила и мудрость. С ним вместе сражаются его боги, и исход войны свидетельствует и об их силе. Вот почему победа Аврама в этом сражении должна была демонстрировать преимущество его Бога и Его власть над всей Святой Землей. Об этом же говорит жертва загадочного царя Мелхиседека. Аврам видит, что Бог уже начинает осуществлять Свое обещание и ожидает большего, поэтому он отказывается от помощи царя Содома — его обогатит Сам Бог. Это слышится в начале следующего эпизода, где звучат слова о «великой награде». Оставаясь обычным человеком своего времени, Аврам ждет времени исполнения неясного и неопределенного еще Обетования — поэтому он и оказывается в центре истории Бога и мира.

В рассказе о войне царей главное внимание читателя привлекает, конечно же, фигура Мелхиседека. Между тем, он интересен ещё и в том смысле, что позволяет лучше понять ту ситуацию, которая складывалась в Палестине во времена Авраама. Единой власти тогда на этой территории не было, а войны между небольшими городами-государствами, находившимися, в основном, в Галилее и в долине Иордана, были обычным делом. В такие войны нередко оказывались втянутыми и племена, жившие на прилегающих землях. Так случилось и с Лотом: поселившись в окрестностях Содома (Быт 13:12), он попал в плен вместе с жителями потерпевшего поражение в войне города (ст. 11 – 12). Аврааму пришлось вызволять попавшего в беду родственника, что он и сделал, напав ночью на лагерь победителей (ст. 14 – 16). А Мелхиседек, как было принято в те времена, благословил возвращавшегося победителя (ст. 17 – 20). Кем же был Мелхиседек? В тексте рассказа он назван «священником», но соответствующее еврейское слово стало обозначать священника лишь гораздо позже, после Исхода, а во времена Патриархов оно обозначало не священника, а пророка. К тому же, речь идёт здесь о боге, который не имеет никакого отношения к Богу Авраама. Хотя он и назван в русском тексте «Богом Всевышним», его еврейское имя («Эль-Эльон») встречается только в этом рассказе, и сам Авраам никогда не называл Своего Бога таким именем. Мелхиседек, очевидно, служил не Богу Авраама. И всё же его бог был не обычным ваалом, из тех, которые во множестве встречались в древности и в Палестине, и в других ближневосточных землях. Судя по тому, что его называли «владыкой неба и земли», он не был простым покровителем города или области, какими были ваалы. Он был, вероятно, небесным богом наподобие греческого Зевса или римского Юпитера, и в его почитании отражались слабые отблески древнего, уже почти полностью исчезнувшего единобожия. И вот теперь этот пророк небесного бога благословляет Авраама, и его благословение наполняется смыслом, о котором, быть может, сам Мелхиседек и не думал, смыслом, который в полноте раскроется гораздо позже, когда во Христе возможность общения с Богом Авраама откроется каждому, а на смену смутным предчувствиям язычества придёт ясность подлинного богообщения.

Рассказ о войне царей из Книги Бытия — загадочен. Не потому, что описывает войну царей, которых историкам так и не удалось пока что идентифицировать — царей, точнее, правителей городов-государств, в Палестине времён Авраама было много. И не потому, что Аврааму удалось внезапным ночным нападением отбить добычу и пленников — городские ополчения палестинских городов были не слишком организованными, это не римская армия с её прекрасно продуманным военным лагерем и дисциплинированными солдатами, знающими, что такое караульная служба. Интереснее всего тут фигура Мелхиседека — таинственного «царя Салимского», «священника Бога Всевышнего».

Того самого, которому Авраам отдаёт десятину. Отдаёт ему и его богу. Богу, который не имеет никакого отношения к Богу Авраама. «Бог Всевышний» — всего лишь попытка перевести имя бога Мелхиседека — по-еврейски оно звучит как Эль-Эльон. Вот этот Эль-Эльон и есть бог, которому служит Мелхиседек. Бог Авраама нигде и никогда не называется этим именем, у Него есть другие, свои имена, которые Он открывает Аврааму и позже Моисею. Имя Эль-Эльон в их число не входит.

Богу Мелхиседека поклоняются в Шалеме (Салиме Синодального перевода) — а это старое название Иерусалима. Там, в Иерусалиме, святилище существовало ещё до появления Авраама в Палестине, а яхвистским оно стало лишь после завоевания Иерусалима (тогда ещё Шалема) Давидом, много позже описанных в рассказе событий. Скорее всего, Мелхиседек был служителем в этом святилище. Только не священником, конечно. Соответствующее еврейское слово обозначает левитского священника, каких ещё не было во времена Авраама. Корень же его этимологически связан с понятием пророчества, так, что само слово изначально обозначало скорее пророка, чем священника.

Итак, Мелхиседек — царь Шалема-Салима, пророк божества по имени Эль-Эльон — благословляет Авраама, названного, между прочим, в рассказе «евреем». Никогда евреи не называли себя на своём языке евреями, самоназвание всегда было другим. В древности назвать еврея евреем мог лишь чужак, тот, для кого евреи — кочевники, пришельцы, варвары. Рассказ явно составили местные жители доеврейской Палестины — они почитали Эль-Эльона и его пророка Мелхиседека.

Мелхиседек же благословляет Авраама, и Авраам принимает его благословение. Он ещё слишком мало знает о своём Боге, чтобы различить Его и Эль-Эльона — местного бога-громовника, который, подобно всем громовникам, был «владыкой неба и земли», а иногда к тому же, как другой громовник, Зевс, еще «отцом богов и людей». Придёт время, и Авраам поймёт разницу между громовником и своим Богом. Придёт, но не сразу: будут ещё встречи, которые многое Аврааму объяснят. Весь путь ещё впереди, и знакомство с неведомым Богом — тоже.