Мысли вслух на Гал 5:13

Для Павла выражение «духовная жизнь» имеет вполне конкретный смысл. Человек с самого начала был предназначен Богом для духовной жизни. И залогом этого предназначения стало то «дыхание жизни», которое Бог «вдунул» в человека при сотворении. В остальном человек — такая же природа, как и всякая другая, его физиология и его психика принципиально не отличаются от таковых у высших животных, к примеру, у тех же приматов. Но «дыхание жизни» всё меняет: ведь это не что иное, как Божье присутствие, открытое человеку.

А через Христа человеку может быть открыто нечто ещё гораздо большее: Царство и его дыхание, которое может соединиться с «дыханием жизни». Вот это всё и есть духовная жизнь в собственном смысле слова, действие в человеке Божьего дыхания и дыхания Царства. Но насколько «дыхание жизни» определит человеческую жизнь, будет ли и насколько в ней присутствовать дыхание Царства, зависит от самого человека. По замыслу Божьему, всё это должно было преобладать в жизни человека, определяя её качество, качество того потока существования, который в Библии назван «душой». Однако после падения ситуация изменилась, в потоке человеческой жизни природа возобладала над духом.

И главной задачей всех, искавших духовной жизни после падения, стало возвращение к тому состоянию, когда Божье дыхание снова стало бы определять течение человеческой жизни. А для христианина речь должна идти уже не только о Божьем «дыхании жизни», но и о дыхании Царства, которым живёт всякий христианин, если, конечно, он христианин не только по названию. Достижению именно этой цели и служит Тора — прежде всего, разумеется, как Тора внутренняя, как духовно-нравственный императив, определяющий жизнь человека изнутри, а не как система предписаний, регулирующая её извне.

Тот же самый императив побуждает человека выстраивать отношения с Богом и с ближними — отношения любви, единственно совместимые с подлинной духовной жизнью. Тогда грех становится просто немыслимым, ему не может быть места в жизни человека, если она определяется дыханием Царства. Тогда никакие религиозные предписания, никакие внешние правила человеку уже не нужны. А иначе они всё равно не помогут: ведь соблюдение даже самых правильных предписаний само по себе не меняет ничего, если человек не изменяется внутренне. О чём и напоминает своим читателям апостол.

Продолжая тему Торы, Павел пишет галатийским христианам, что отказ от обрезания отнюдь не означает отказа от Торы. Он напоминает им об известном раввинистическом изречении, которое не раз цитировал Сам Спаситель: люби ближнего, как самого себя, и можешь считать, что ты исполнил Тору (ст. 14). Свобода в нашем, ещё не преображённом мире — лишь потенция, её можно употребить и на добро, и на зло. В Царстве же свобода является не только возможностью, но и её осуществлением, тем воплощением любви, которым в Царстве является всякое отношение, если только оно действительно принадлежит Царству. Не случайно апостол говорит о любви как о единственно правильном, а для христиан — и единственно возможном употреблении свободы (ст. 13). Он призывает галатийских христиан к самой простой и, вместе с тем, самой сложной вещи: к жизни в Царстве, к тому, чтобы поступать по духу (ст. 16 – 17).

Апостол напоминает галатийской церкви о том же, о чём он неоднократно говорил и другим церквам: в любви — вся полнота Торы. Ведь именно любовь и составляет основу Царства, ту субстанцию, которой там пронизано всё, включая и все отношения, связывающие его жителей с Богом и друг с другом. А Тора уже перестаёт быть оградой, предохраняющей от греха, её охранительная функция в Царстве перестаёт быть актуальной. Зато появляется другая, почти не задействованная в нашем, ещё не до конца преображённом мире: она становится той формой, которая позволяет любви, пронизывающей Царство, обрести форму и качество. Павел не случайно столь подробно перечисляет как дела духа, так и дела плоти, противопоставляя их друг другу (ст. 19 – 28). Он хочет напомнить своим читателям о том, что система межчеловеческих отношений формирует вполне определённую среду, которая может формироваться или по законам нашего, ещё не преображённого мира, или по законам Царства. И призывает галатийских христиан сделать формирование среды, живущей по законам Царства, своей главной задачей. Ведь именно это, а не игры в религию, является делом действительно духовным, делом, достойным жителей Царства.

Интересен список «дел плоти». Апостол Павел перечисляет подряд, не разделяя, грехи, которые мы называем тяжкими – прелюбодеяние, убийство, – и так называемые «повседневные» грехи – вражда, ссоры, разногласия. И ведь казалось бы – ну как представить себе нашу жизнь вообще без ссор и разногласий? Ну, может быть, представить себе и можно, возможно, нам даже понравится эта картина… но вот воплотить в жизнь… Нам так хотелось бы сказать, что если мы никого не убили, то с нами всё более или менее нормально, ну а небольшие недостатки… с кем не бывает. И тем не менее – апостол Павел говорит ясно: «Поступающие так Царствия Божия не наследуют». Так что – отчаяться и опустить руки? Шансов нет? Павел говорит нам, что главное – что ведёт нас. Если мы водимы Духом, то выходим из рамок закона плоти. Плоды присутствия Святого Духа в нашей жизни прямо противоположны вражде и разногласиям: любовь, радость, долготерпение. Речь идёт не о том, чтобы воспитать в себе долготерпение. Речь именно о действии Духа в сердце, когда терпение и любовь рождаются изнутри. Добродетель не может быть искусственной.

Обычно мы думаем, что свобода — это то, что можно дать человеку. Можно разрешить ему быть свободным от тех или иных требований закона, от обязанностей вести себя или думать определенным образом. Можно разрешить человеку быть таким, каков он есть. Можно дать человеку волю поступать по-своему. Однако, судя по читаемым сегодня словам апостола Павла, это — человеческое представление, смешивающее свободу со вседозволенностью. «К свободе призваны вы, братья», — говорит апостол. Следовательно, для него свобода — это подвиг, к которому призывает нас Вседержитель. И эта свобода означает прежде всего преимущество духа над плотью. Апостол говорит о том, что рабство человека, противоположное свободе состояние, заключается в его неспособности противостоять вожделениям плоти. Одним из способов противостояния этому рабству является закон — но и он не дает человеку свободы, но лишь обязывает нас сопротивляться порабощающему нас низменному началу. Но, продолжает апостол, если же вы духом водитесь, то вы не под законом. Простая логическая цепочка приводит нас, таким образом, к мысли, что суть свободы заключается в том, чтобы быть водимыми духом. Это единственное, что всегда обеспечивает нам возможность ответственного нравственного выбора. И речь здесь идет не о позволении совершить такой выбор, а о существовании реальной альтернативы. Не водимый Духом Божьим, ты не в состоянии выбрать истину, и пути твои, хоть и вымощенные благими намерениями, тем не менее ведут в погибель.